земледелие требовало больших затрат времени и энергии, чем охота. И путешествия в новые земли оставались уделом одиночек, делом случайным – пока эти территории не сулили решить больше существующих проблем, чем могли создать новых. В стремлении снизить неопределенность мифы и ритуалы сменились правилами и регламентами. Освоение Марса, попытка выхода человечества за пределы земной атмосферы преследуют ту же цель. Не жажда открытий, но стремление сохранить себя. В условиях, когда системы, поддерживающие существование современной цивилизации, стали настолько сложны, что неизбежная ошибка приведет к катастрофическим последствиям.

– Мы должны позаботиться о хранилищах, – скажет Гэвэл.

– А что мы можем сделать? – скажет Ватив. – Мы не первопроходцы и не герои фронтира. Мы просто сервисная команда, в чьих должностных инструкциях прописана обязанность создавать и обслуживать хранилища. Действовать наобум слишком рискованно. К тому же нам неизвестен источник угрозы.

– Это марсиане, – с неожиданной убежденностью в голосе скажет прежде молчавшая Ширна. – Они скрывались от нас в подземных городах, а сейчас…

– Никаких марсиан не существует, Ширна! – осадит ее Ватив. – Это кто-то из нас. Кто-то по неизвестной причине решил уничтожить всех землян на Марсе, а заодно и все Корзины.

– Зачем кому-то из нас так поступать?

– Как изрек древний мудрец, существо вне полиса может быть только либо ангелом, либо зверем, а мы слишком далеко от родной планеты, – скажет поэт.

– Иначе говоря, кому-то могло выжечь мозги радиацией, – уточнит Ватив.

– Или у кого-то баги в софте. – Гэвэл выразительно постучит пальцем по своей собственной голове.

– В любом случае мы здесь как скворцы на сковородке, – заключит Чжун Куй.

– Думаю, что это марсиане, – повторит Ширна. – Они хотят отомстить нам.

– За что? – удивится Бойко.

– За то… За то, что мы хотим сделать с их планетой то же, что сделали со своей. Или они нас просто не любят. – Ширна немного помолчит и добавит с вызовом: – Если это дух древнего марсианина, он мог принять форму человека и притвориться одним из нас. Пока тело настоящего человека валяется на дне долины Маринер, марсианский дух действует под прикрытием человеческой плоти.

– Тогда мы вряд ли сможем разоблачить его.

– Почему?

– Перед тем как искать марсианина, стоило бы понять, что есть человек, – философски заметит Чжун Куй. – Мне кажется, с этим могут возникнуть проблемы.

– Двуногое без перьев? – предложит Ватив.

– Близко, но слишком широко, надо бы сузить, – скажет Чжун. – Идентичность – это границы. А прежние границы, определяющие человека и человечество, уже разрушены и размыты. Какие-то были отброшены с радостью как пережитки прошлого. Какие-то были отодвинуты развитием технологией. А какие-то и вовсе оказались иллюзорными, придуманными. Человечество преодолело барьер планетарного тяготения и устремилось к другим небесным телам. Человек, его сознание, способность мыслить и чувствовать вышли за пределы двух квадратных метров кожного покрова. Мы стоим на пороге радикальных изменений. Что за гранью – неизвестно, но само понятие человечества и человека предстоит переосмыслить и сформулировать заново.

– Как раз в этом столкновение с внеземной цивилизацией могло бы помочь.

Ватив выскажет здравую мысль, но у Бойко найдется собственное соображение о том, что сделает человечество, едва повстречавшись с чужаками: постарается уничтожить их.

– Предположим, – неохотно начнет Гэвэл, – предположим, что смерти и повреждения хранилищ – это дело рук марсиан. И один из обладателей этих рук сейчас среди нас…

– Нежнятина ты моя, – довольная Ширна улыбнется, демонстрируя серебряные скайсы, и потянется поцеловать Гэвэла, но сдаст назад под суровым взглядом Ватива.

– Пойнт в том, что это ничего не меняет. Если поверить в реальность марсианского демона, то мы можем предположить вообще что угодно. Например, что демон способен не только принимать облик человека, но и подселяться в его сознание и ждать подходящего момента для пробуждения, – скажет Гэвэл. – Тогда мы тем более не сможем разоблачить его. Зато мы можем подозревать друг друга. Боюсь, теперь нам остается только ждать. Восстановления связи с Землей, появления остальных миссионеров, прибытия новой экспедиции… Ну, или саморазоблачения демона.

– Рискованная стратегия, – заметит Ватив, – но что нам еще остается?

– Что же, – резюмирует Гэвэл, – тогда поисками призраков заниматься мы не будем. А будем ждать новостей. Всем спокойной ночи.

Он выйдет за дверь, за ним последуют остальные, и зал опустеет.

Бойко задумается о том, кто может стоять за всеми эти смертями и катастрофами. Версия с участием марсианина сомнительна. Скорее, это дело рук человеческих. Вот только чьих именно?

Марс жестко стелет, но корни происходящего должны восходить к делам земным. Бойко довелось украдкой изучить личные дела коллег по миссии, и в анамнезе каждого есть изъян, способный расшатать психику, особенно под влиянием местных условий, и подтолкнуть к совершению преступления.

Гэвэл появился на свет в результате митохондриальной заместительной терапии. У матери, которая выносила и родила его, были проблемы со здоровьем, и, чтобы не передавать генетическое заболевание по наследству, для зачатия использовали донорскую яйцеклетку.

Судя по нескольким судебным искам, в которых Гэвэл выступал соответчиком, отношения в сородительстве не заладились, и вряд ли, по предположению Бойко, эти перипетии положительно сказались на психическом здоровье мальчика.

Ватив родился крепким, совершенно здоровым ребенком, как и планировали его родители. Старший брат Ватива страдал синдромом Швахмана – Даймонда и нуждался в трансплантации костного мозга. Подходящего донора не нашлось, и родители с помощью репродуктологов завели ребенка, лишенного наследственных болезней. Едва позволил возраст, Ватив стал донором для своего брата. Иных подробностей в досье не приводилось, но и этого хватит для обоснованных подозрений.

В биографии Чжуна Куя нет ничего такого, но респектуемым поэтам Бойко тоже не доверяет.

Бойко подумает, что они могут никогда не узнать подлинного виновника произошедших бедствий. Поиск истины давно стал делом хлопотливым, практически безнадежным. И совершенно необязательным – при наличии различных мнений и точек зрения следовало лишь выбрать подходящую версию. И ожидать, что она окажется полезной с практической точки зрения.

Чем больше Бойко будет размышлять над произошедшим, тем сильнее будет укрепляться в мысли, что виновник всего – Ватив. Как инженер он легко мог сбить навигацию ровера и подстроить несчастный случай, запрограммировав стройбота. Возможно, решение родителей запрограммировало его на самопожертвование, и теперь он погубит всю миссию вместе с самим собой, чтобы не допустить человеческого присутствия на красной планете.

Бойко припомнит, с каким хладнокровием он отреагировал на известие о смерти Энумы и как равнодушно наблюдал за гибелью Сапли. Ватив все это спланировал и подстроил. Ярость переполнит Бойко при мысли о судьбе пропавших членов миссии и об участи, которую он подготовил собравшимся в хранилище. О том, что ждет Ширну.

Бойко решит действовать. На общем собрании Ватива следует разоблачить и