Отец Нил начинал понимать. Бречинскому так и не удалось выйти из того подвала, где он однажды в детстве притаился за дверью и смотрел, как насилуют его мать. Он до сих пор идет в своих снах за отцом, который сейчас умрет, скошенный автоматной очередью. День и ночь его преследует видение: ноги в начищенных сапогах и голос Герберта фон Катцингера: «Feuer!»[21] — снова и снова оглушает его.

Как его отец пал когда-то от немецких пуль, так теперь он сам падает, падает в темный бездонный колодец своей памяти. Этот человек живой мертвец. Отец Нил растерянно пробормотал:

— Неужели кардинал приходит сюда, чтобы мучить вас, напоминая о прошлом? Поверить не могу.

— О нет, лично сам он ничего не делает. Он подсылает ко мне испанца, того самого, что искал для него документы в венских архивах. Этот человек сейчас в Риме, за эти дни он уже дважды приходил ко мне, он меня… он меня пытает. Одет он как священник, но если это и в самом деле служитель Иисуса Христа, тогда, отец Нил, церкви и вправду приходит конец. У него нет души, нет человеческих чувств.

Наступило долгое молчание, отец Нил терпеливо ждал, когда Бречинский заговорит снова. Наконец библиотекарь сказал:

— Теперь вы понимаете, почему я помогал отцу Андрею и помогаю вам. Он, как и вы, сказал мне, что ищет важный документ, ему непременно нужно было скрыть его от Катцингера и отдать папе в собственные руки.

Времени на раздумья у отца Нила не было. До сих пор он еще не задавался вопросом, что станет делать, если найдет послание тринадцатого апостола. А ведь верно, кому, как не папе, решать, что будет с церковью, если документ опубликуют.

— Отец Андрей был прав. Я пока не знаю почему, но совершенно очевидно, что то, что я ищу, жаждут заполучить все. Если мне удастся отыскать текст, на много столетий пропавший из виду, я собираюсь сообщить о его местонахождении папе. Только сам глава церкви должен знать эту тайну, как это было с Фатимским чудом. Мне только что сообщили, что послание скрыто где-то в Ватикане!

— Ватикан огромен — у вас нет какого-нибудь более конкретного указания?

— Только одно, и ниточка совсем тоненькая. Если послание было доставлено в Рим, скорее всего оно находится где-то среди рукописей Мертвого моря. Ватикан получил его где-то около 1948 года, после еврейской войны за независимость. Как вы думаете, где могут храниться манускрипты Кумранских ессеев?

Отец Бречинский встал, вид у него был совсем измученный:

— Я пока не знаю, надо подумать. Завтра после обеда загляните ко мне в кабинет. Здесь никого не будет, кроме вас и монсеньора Лиланда. Только умоляю, не говорите ему о нашем разговоре, я ведь ни при каких обстоятельствах не должен был говорить вам этого.

Отец Нил успокоил его, заверив, что ему можно доверять так же, как отцу Андрею. И цель у них одна — поставить в известность папу.

— Я поднимаю свой бокал за отъезд последнего еврейского колониста из Палестины!

— А я — за укрепление великого Израиля!

Оба ухмыльнулись и осушили свои бокалы единым глотком. Лев Бариона вдруг побагровел и поперхнулся.

— Клянусь Торой, Моктар Аль-Корайш, что это такое? Арабская нефть?

— «Сто трав». Настойка из Абруцци. Семьдесят градусов — мужской напиток.

Между палестинцем и израильтянином, поочередно спасшим друг другу жизнь, с тех самых пор установились странные отношения. Такое случается порой между офицерами противоборствующих армий, между политическими противниками или членами крупных соперничающих группировок. Бойцы невидимого фронта, они чувствуют себя свободно лишь среди таких же, как они, презирающих заурядное общество штатских, их скучное, пресное существование. Во время военных действий они яростно сражаются друг с другом, а в мирные дни не прочь вместе пропустить стаканчик, закадрить девчонок или даже совместно провернуть, коли представится повод, какую-нибудь операцию на нейтральной почве.

Такой повод был представлен монсеньором Алессандро Кальфо. Он предложил им одно из тех грязных делишек, которых сама церковь не может ни осуществить, ни даже официально признать допустимыми. «Ecclesia Sanguinem abhorret», или, если обойтись без торжественности латыни, «Кровопролитие ужасает церковь». Так что последняя, лишившись возможности переваливать черную работу на плечи светской власти, которая ныне повернулась к ней спиной, вынуждена обращаться к независимой агентуре. Чаще всего — к наемникам из крайне правого лагеря. Но последние зачастую не прочь покрасоваться перед СМИ и вечно готовы оказывать платные услуги уйме разношерстных политических группировок. Кальфо ценил, что Моктар никогда ничего, кроме долларов, от него не требовал, кроме того, эти двое никогда не оставляли за собой улик.

— Моктар, почему ты назначил мне встречу здесь? Ты же знаешь, если нас увидят вместе, и твои, и мои боссы одинаково расценят это как серьезнейший профессиональный просчет.

— Ну, Лев, у Моссада агентов не счесть, они шныряют повсюду. Но только не здесь, в этом ресторане подают одну свинину, и я знаю хозяина; если бы он пронюхал, что ты еврей, ты бы ни минуты не задержался под его крышей. Мы с тобой не виделись с тех пор, как перевозили плиту из Жерминьи в Рим, и вот ты только что пообщался с нашей парочкой ученых монахов, а я их регулярно подслушиваю. Нам есть о чем поговорить.

— Я весь внимание…

Моктар дал знак хозяину, чтобы тот не спешил убирать со стола фляжку «Ста трав».

— Только давай без недомолвок, Лев, тут нам с тобой скрытничать нечего, сейчас мы играем за одну команду. Мне в этом деле не все известно, и это раздражает, француз все время ходит кругами вокруг Корана, а ты же знаешь, есть вещи, которых мусульмане терпеть не могут. Внесем полную ясность, я за это задание взялся не только ради монсеньора Кальфо, тут задеты и интересы ХАМАСа. Но что для меня не очень понятно, так это твои личные резоны. Чего ради ты, встретив Нила, выдал ему сведения, которые на вес золота?

— Ты хочешь знать, почему и для нас важно это затерянное послание?

— Вот именно, какое отношение к евреям имеет эта история с тринадцатым апостолом?

Лев рассеянно побарабанил пальцами до столу, пицца со свининой, здешнее дежурное блюдо, заставляла себя ждать.

— Фундаменталисты из Ликуда следят за тем, что католическая церковь говорит насчет Библии. Для этих ревнителей веры крайне важно, чтобы христиане никогда не смогли поставить под сомнение божественность Иисуса Христа. Мы перехватили информацию отца Андрея — ту, которой он поделился со своими европейскими коллегами, когда был в Риме. Потому-то мне и было позволено присоединиться к твоей операции в Римском экспрессе, пора было действовать. Этот книгочей раскопал некоторые вещи, обеспокоившие людей из Меа-Шеарим, а в этом квартале, как тебе известно, живут очень ортодоксальные евреи.