– Ах, это было несложно, – махнула рукой Наташа, которая чем-то неуловимо отличалась от той Наташи, которую он знавал во времена совместной службы на благо Отечества в Законодательном собрании шестого созыва. Что-то в ней изменилось. Волосы? Пожалуй. Распущенные, чуть подвитые локоны насыщенного цвета фундука свободно рассыпались по плечам, они больше не были стянуты в строгий узел. Одежда? Да, конечно. Деловые и довольно безликие наряды, в которых она посещала заседания, сменились лёгким цветастым платьем в пол. Но были ещё какие-то, неосязаемые перемены. Наташа стала… счастливой. Она улыбалась. Шаховской никогда раньше не видел её улыбки, и она ему понравилась: открытая, широкая, искренняя. – Ваш адрес, Юрий Алексеевич, есть у каждого уважающего себя журналиста. А некоторые журналисты готовы поделиться своей информацией в обмен на нашу.

– Да, разумеется, я принимал здесь коллег с телевидения, давал интервью, показывал свою коллекцию картин, но не думал, что… А впрочем, ладно, – оборвал себя экс-спикер. – Итак, Наталья, перейдём к делу. Что вам угодно?

Они присели в кресла у камина. Огонь в нём экономка разожжёт позже, к возвращению хозяев из «Бомонда».

– Юрий Алексеевич, мне бы хотелось предложить вам взаимовыгодный бизнес, – начала Наташа, немного волнуясь – это было заметно по тому, как она стиснула обручальное кольцо на пальце. – Насколько я знаю, вы являетесь владельцем завода по изготовлению консервов…

– Вы ошибаетесь, Наталья, – поправил её Шаховской. – Владелица предприятия, так же, как и этого особняка, и других объектов, подлежащих декларированию, – это моя мама, а не я.

– Конечно, конечно, ваша мама, – с готовностью поддержала игру Наташа. Неужели она умнее, чем кажется? – В таком случае, Юрий Алексеевич, не могли бы вы передать вашей маме, что мы предлагаем её заводу расширить линейку выпускаемой продукции и заняться производством консервов для котов? Подождите, я приведу вам аргументы! Во-первых, у меня есть несколько отличных рецептов рыбной каши, одобренных ветеринаром. Во-вторых, это вполне укладывается в модный тренд импортозамещения. Что может быть более отечественным, чем гречка и минтай! В-третьих, я как хозяйка самого известного кота страны готова предоставить его фотографию для размещения на каждой банке.

Шаховской снял очки в тонкой золотой оправе и принялся их протирать особой тряпочкой.

– Знаете, Наталья, известность вашего кота носит весьма сомнительный оттенок…

– Вот именно, – согласилась Наташа, – и это подводит нас к четвёртому пункту: одновременно со стартом продаж новых консервов запускаем пиар-кампанию по коррекции имиджа Ваучера, разработанную моим мужем, профессионалом в рекламной сфере. Все документы уже подготовлены, дело лишь за финансированием. Если вы – простите, ваша мама – согласится оплатить рекламу, прибыль не заставит себя ждать. Поделим доходы от продажи консервов пополам. Неужели вашей маме не нужны деньги, Юрий Алексеевич?

– Деньги всегда нужны, а сейчас особенно, – задумчиво ответил Шаховской. Наташа, сама того не зная, оказалась в нужное время в нужном месте. Он давно уже планировал расширение производства и искал перспективный продукт. Замахнулся было на шпроты, но вовремя остановился – народ ещё помнил восхитительный вкус запрещённых прибалтийских, и вылезать со своими худенькими, истощёнными, пресными рыбками было рановато.

В любом случае контакт с поставщиками рыбы был налажен, и этим следовало воспользоваться. А консервировать кашу на заводе давно уже научились. «Тушёнка с гречкой по-солдатски» улетала из обедневших магазинов ящиками. Сам Юрий Алексеевич не мог без отвращения смотреть на это месиво из жил, жира и некондиционной крупы; но народу нравилось. Тушёнку заменить на рыбу – и кошачьи консервы готовы без всяких дополнительных вложений, не считая рекламы. А впоследствии можно ту же рыбную кашу продавать и под видом здорового питания для людей. Двойная выгода!

Шаховской решительно водрузил очки на нос.

– А вы знаете, Наталья, – протянул он ей узкую ладонь пианиста, – я согласен!

– Прекрасно! – снова улыбнулась Наташа. – У меня только один вопрос: а что скажет ваша мама?

Двадцать седьмого мая родился Петербург. Этот день считается днём основания города. Двадцать седьмого мая Пётр Великий решил воздвигнуть новую столицу на зыбком болоте. «Архитектурное чудо» – называют теперь Петербург.

Двадцать седьмое мая стало вторым днём рождения Ваучера. Утром, как ни в чём не бывало, он выбрался из своей раковины и требовательно замяукал, вызывая из спальни хозяев, чтобы выпросить у них любимой каши, и побольше! Как будто и не было последних, тревожных и страшных недель. На месте выпавших зубов у двадцатидвухлетнего кота прорезались новенькие – беленькие и остренькие. «Медицинское чудо», – поразился срочно вызванный ветеринар и попросил разрешения сфотографировать Ваучера для научного журнала. «Да он абсолютно здоров!» – никак не мог поверить своим глазам ветеринар. «Может, вы его подменили?» – с подозрением взглянул он на чету Безушковых, потом сам же отмёл это предположение: «Нет, я своего пациента всегда узнаю».

Иногда Наташе казалось, что это её подменили. Последняя тучка, омрачавшая её небосклон – болезнь Ваучера – растаяла в ослепительно-голубом небе, и энергии было хоть отбавляй.

На следующий день после выздоровления питомца Наташа отправила своё семейство в парк аттракционов и затеяла грандиозную, доселе невиданную уборку квартиры – с мытьём окон и отодвиганием мебели. Под пыльным креслом-мешком обнаружился старый самоучитель по прикладной психологии. «Прочь от стресса, или Экзистенциальный анализ вашей непривлекательной личности» – прочитала Наташа на обложке и ужаснулась. Неужели она пожертвовала своим браком ради такой чепухи?

Хотя… «Прочь от стресса» – это именно то, что им сейчас нужно. Нет-нет, никакого возвращения к глупым форумам и бестолковому самоанализу. В этой книжке можно почерпнуть парочку идей для психологических тренингов, которые они с Петей собирались устроить в своём санатории. Политикам должно понравиться наукообразное пустословие, которым пестрит книженция. Вот, например, знакомая бессмысленная фраза: «Подлинно личностное раскрывается в человеке только тогда, когда он освобождается от связи с социальной средой; а потому – расширьте ваши горизонты!» Или ещё, подходит просто идеально, можно сразу брать девизом санатория: «Продуктивное общение индивидуума с индивидуумами другого типа отодвинет стресс на второй план и представит вашу проблему в другом свете». Если подумать, «индивидуумы другого типа» – это и есть коты-психологи.

Итак, «Непривлекательная личность» отправилась в стопку документов на журнальном столике в гостиной, составив компанию договору с заводом Шаховского, заявлению в налоговую о регистрации юридического лица, контракту с банком на открытие счёта и ещё нескольким десяткам важных бумажек, среди которых номером первым значился запрос в Комитет по строительству о выкупе детского оздоровительного лагеря, принадлежащего администрации Санкт-Петербурга. Как удалось выяснить Пете, в восьмидесятых в лагере отдыхали дети сотрудников разных отделов Ленинградского обкома КПСС – прародителя нынешнего Смольного. Теперь всё зависело от председателя Комитета по строительству, который должен был либо разрешить использовать никому не нужные здания, либо поставить крест на мечте Безушковых. Чего ждать от нынешнего главы комитета, «тёмной лошадки», господина Евграфа Миловидного – никто не знал. Результат запроса был непредсказуем.