– Однако еще есть надежда, мадам, – тихо ответила Эстер.

– Я без устали успокаиваю моего мужа, но надежду потеряла уже и я сама. Я ведь хорошо знаю Киону. Даже если она заболела, столкнулась с какими-то серьезными проблемами, осталась без денег или даже потеряла дар речи, она вполне могла бы вступить в контакт с кем-нибудь из нас благодаря своему дару.

Эстер посмотрела с меланхолическим видом на бронзовые часы, стоявшие на каминной доске возле белой мраморной статуэтки, изображающей полуголое и крылатое древнегреческое божество.

– Прошу вас, мадам, не теряйте мужества. Киона для меня – настоящая тайна. Все, что мне о ней рассказывали, меня ошеломляет! Я видела по ее фотографии, что она представляет собой блистательную молодую девушку, и мне попросту не верится, что она могла погибнуть.

– Как здорово, что вы находитесь здесь, Эстер! – воскликнула Лора, растроганная до слез. – Я правильно поступила, что убедила вас остаться и пожить в одной из комнат моего дома, пусть даже вы и настаиваете на том, что будете мне за нее платить, хотя я отнюдь не требую с вас никаких денег. Без вас мне было бы так тоскливо! Эрмин и Тошан, похоже, решили обшарить всю провинцию Онтарио, а Жослин не встает с кровати. Точнее говоря, он встает с нее только ночью и бродит в одиночку по дому. И еще все время курит свою проклятую трубку. А ведь он когда-то болел туберкулезом! Но вы здесь, и это подарок судьбы. Давайте поговорим о каких-нибудь пустяках, хорошо? Мы с вами понимаем друг друга прекрасно, потому что обе обожаем моду и красивые вещи. Когда вы рассказываете мне о Париже, я просто на седьмом небе.

– Благодарю вас. Я тоже рада тому, что общаюсь с вами, что я встретила вас, Лора… ой, извините, мадам.

– Нет-нет, не извиняйтесь. Давайте не будем использовать это слово – «мадам». Называйте меня просто Лора.

Они обе улыбнулись. После того как ее дочь и зять уехали, Лора предложила гостье пожить у нее – по крайней мере до тех пор, пока та не подыщет себе подходящее жилье в Робервале. Эстер, прежде чем дать ответ, довольно долго думала, поскольку ей не хотелось докучать Эрмин. Однако Эрмин наверняка будет отсутствовать несколько дней, а вместе с ней здесь не будет и Тошана.

– Ну хорошо, Лора. Хотите, пойдем погуляем на берег озера? Может, встретим там Мадлен и детей.

– Нет, только не сегодня вечером. Сейчас как раз такое время, когда может позвонить Эрмин, и поэтому я не хочу выходить из дому. Конечно, трубку могла бы взять и Мирей, но я предпочитаю первой услышать новости, если они будут.

– Тогда подожду вместе с вами. Вообще-то я закоренелая любительница пеших прогулок. Я даже отношусь к таким прогулкам как к универсальному средству от многих недугов – как телесных, так и душевных. К сожалению, санаторий расположен далеко от вашего дома. Если бы я решила ходить туда пешком, мне пришлось бы выходить уж очень рано и возвращаться слишком поздно. Мне повезло, что вы дали мне велосипед.

Мирей, не удержавшаяся от того, чтобы побродить по дому поблизости от гостиной, осторожно заглянула в нее.

– Мадам, могу я унести поднос с чашками?

– Да, хотя мы с Эстер можем сделать это и сами. И приготовить ужин мы тоже можем сами.

– О господи, а зачем вам этим заниматься? С тех пор как я стала принимать ваши антисептические таблетки, я уже даже не хожу, а бегаю. Ноги несут меня сами.

– Не антисептические, а болеутоляющие, Мирей, – поправила ее Лора, усмехаясь.

– Эти таблетки ослабляют мучающие вас боли, но не устраняют их причины, – сказала Эстер. – Вам нужно быть с ними осторожнее. Я вполне способна приготовить ужин и навести порядок в доме, тем более что сегодня вечером не работаю.

– Если у вас выходной, то воспользуйтесь им для отдыха! – ответила Мирей.

Эстер сумела завоевать симпатию этой женщины благодаря тому, что в общении с ней сделала ставку на максимально возможную откровенность. Как-то раз утром она принялась уверять ее в своем исключительно дружеском отношении к Тошану, упоминая о своем статусе человека, вынужденного покинуть родину.

«Я вернулась из лагерей смерти. У меня не осталось на этой земле ни одного родственника, но я, по крайней мере, жива. Я сейчас хочу только одного – наслаждаться маленькими радостями жизни, – и я никогда не стану разбивать эту семейную пару», – заявила Эстер, глядя своими темными глазами в лицо Мирей.

Этого оказалось достаточно. Мирей вскоре прониклась симпатией к этой красивой женщине – жизнерадостной, услужливой, разносторонне образованной и исключительно вежливой. Польщенная тем, что Эстер охотно вступает с ней в разговор, Мирей с благодушным видом сказала:

– Мне, похоже, очень повезло. Если вам хочется мне помочь, мадемуазель, то вообще-то еще нужно взбить яйца и порезать сало.

– Иду прямо сейчас, – сказала Эстер.

– Я тоже! – воскликнула Лора, вставая и беря в руки поднос, на котором стояла ее драгоценная посуда. – Я умею неплохо готовить.

В этот момент зазвонил телефон, и все три женщины вздрогнули. Лора быстренько поставила поднос обратно на стол и побежала брать трубку. Мирей и Эстер, затаив дыхание, услышали, как она несколько раз сказала «Да!», «О господи!» и «Боже мой!». Она произносила эти слова без трагического пафоса в голосе, а значит, ей вряд ли сообщали сейчас какие-то очень плохие новости. Со стороны лестницы донеслись звуки тяжелых шагов: это шел вниз Жослин, внимание которого привлекло металлическое треньканье телефона.

– Когда вы вернетесь? – спросила Лора. – А-а, вы будете продолжать поиски… Понятно… Да, я все поняла.

Подрагивая от нервного возбуждения, она положила телефонную трубку. Ее муж дошел уже до середины лестницы.

– Ну что там, мадам? Рассказывайте! – не выдержала Мирей.

Эстер из вежливости помалкивала, но в ее взгляде тоже чувствовалось нетерпение.

– Жосс! – позвала Лора, прижав ладони к своей груди – там, где находится сердце. – Киона не сделала ничего плохого. Твоя дочь защищалась. Она находилась в ситуации необходимой обороны. Так сказали полицейские.

Жослин переступил порог комнаты. Лора с восторженным видом бросилась ему на шею.

– Делсен пришел в себя и во всем признался! Господи, какое счастье! Этот парень напился и попытался изнасиловать Киону. Он угрожал ей топором, но она, обезумев от страха, как-то умудрилась ударить его по голове тем же топором. Боже мой, невольно поверишь, что наши молитвы были услышаны. Этот проходимец вполне мог соврать и наговорить на Киону, но он сказал правду и подтвердил, что она ни в чем не виновата.

Мирей перекрестилась, а Эстер дружески обняла ее за плечи. Жослин, пока еще не решаясь радоваться, спросил:

– Это все хорошо, но где она, моя доченька? Где Киона?

– Эрмин уверена в том, что она жива и прячется, поскольку думает, что убила Делсена. Но полиция уже воспринимает ее совсем в другой роли, понимаешь? Раньше она была подозреваемой, теперь – нет.