В это время прозвучала сирена, возвещавшая об окончании первого периода. Зрители поднялись со своих мест и потянулись в подтрибунный коридор — размять свои косточки и чего-нибудь перекусить в буфете. Обычно там продавали бутерброды с колбасой и сыром, а в качестве приложения к ним — лимонад «Саяны» и «Байкал».

Встали и Олег с Янисом. Но когда они спускались по лестнице, к Олегу пристроился Нечкин и, осторожно тронув его за локоть, произнес:

— Ржавый, не оборачивайся и слушай меня внимательно. За тобой объявлена охота, во Дворце спорта полно легавых. Ты можешь отцепится от своего дружка, чтобы я вывел тебя отсюда?

Услышав это сообщение, Олег сначала похолодел, а потом стал лихорадочно соображать над смыслом сказанного. Он вдруг внезапно понял, почему ему было сегодня так тревожно на душе и особенно, когда они оказались внутри Дворца спорта. Да и история с Вероникой, ее внезапное знакомство с хоккеистом, обрело после этого совсем иное объяснение.

— Ну, чего молчишь? — толкнул Нечкин Олега в бок.

— Хорошо, я попробую отцепиться от Яниса, — разжал, наконец, губы Ржавый.

Когда они вышли в подтрибунное помещение, Олег взял приятеля за локоть и отвел в сторонку.

— Янис, мне нужно в клозет, а ты ступай к Веронике. Я видел, как они выходили с арены — наверняка стоят у дверей и дожидаются нас. Я ее вчера об этом предупреждал.

Приятель, который уже предвкушал знакомство с симпатичной девушкой, не стал спорить и быстро зашагал в противоположную сторону. А Олег, вместе с Нечкиным, поджидавшим его в сторонке, отправились вниз, в раздевалку, где находилась верхняя одежда Олега.

В это самое время Янис отыскал взглядом Веронику и Александрова, стоявших возле выхода в подтрибунный коридор, и подошел к ним с улыбкой на устах.

— Девушка, вас случайно не Вероника зовут?

— Да, а вы кто такой — я вас не знаю, — переглянувшись с хоккеистом, ответила девушка.

— Зато я о вас уже наслышан — от Олега, — ответил Янис.

— А где он сам? — вступил в разговор Александров.

— Вот-вот должен подойти, — все так же продолжая улыбаться, ответил Янис.

В этот момент сзади к нему приблизились трое рослых мужчин, один из которых ловким движением заломил ему руку за спину и прижал грудью к стене.

— Это не он! — воскликнула Вероника, предупреждая оперативников, что они ошиблись.

Вглядевшись в лицо задержанного, те и сами поняли, что это не тот человек, которого они ищут.

— Это приятель Олега, — прояснил ситуацию Александров. — А Олег, по его словам, должен вот-вот подойти.

— Где твой приятель? — все так же удерживая Яниса с заломленной за спиной рукой, прошептал ему на ухо оперативник.

— В клозет отлучился. А в чем дело, вы кто? — не понимая, что происходит, спросил Янис.

— Дед Пихто, — ответил оперативник, не отпуская задержанного.

В это время двое его коллег бросились в ближайший туалет, чтобы задержать там Олега. А тот в эти самые минуты, накинув на себя куртку и нахлобучив на голову шапку, в сопровождении Нечкина вышел на улицу. На их счастье, в перерыве хоккейного матча та дверь, в которую они выходили, оказалась открыта — людей выпустили на улицу для перекура. Чтобы не привлекать к себе внимания, Нечкин и Олег тоже закурили, но, сделав две-три затяжки, стали медленно удаляться от Дворца спорта. Они были уже на полпути, когда услышали сзади чьи-то торопливые шаги.

— Граждане, постойте, — раздался у них за спиной грозный окрик.

Они обернулись, и увидели рядом с собой мужчину в костюме, который развернул перед ними свое служебное удостоверение и представился:

— Капитан милиции Андрей Костенко, Московский уголовный розыск. С кем имею честь?

— Коллега, мы тоже из органов, — улыбаясь во все лицо, ответил Нечкин и тоже достал свое удостоверение, только фальшивое.

— А куда вы намылились, матч ведь еще не кончился? — поинтересовался Костенко.

— Неотложные дела, зема — едем на задержание, — продолжал врать Нечкин.

В этот миг Костенко перевел взгляд на Олега, который все это время молчал.

— А ваше удостоверение можно посмотреть? — обратился к нему муровец. — И если можно, снимите, пожалуйста, на минутку очки.

— А это еще зачем? — насторожился Олег.

— Вы мне кого-то напоминаете, — ответил муровец и, видя, что его требование проигнорировано, сам потянулся рукой к очкам Олега.

В этот самый миг Нечкин со всей силы ударил муровца кулаком в живот, а когда тот согнулся от боли, ребром ладони саданул его еще раз — на этот раз по шее.

— Ноги! — в следующую секунду крикнул напарнику Нечкин, и они бросились бежать к машине, которая дожидалась их за воротами.

Второй период матча начался с яростных атак рижских динамовцев. Это Тихонов во время перерыва так накрутил своим игрокам «хвосты», что они, вдохновленные этим, бросились на штурм ворот Третьяка. Причем на льду с обеих сторон были лучшие звенья — первые пятерки. Но рижская оказалась порасторопнее. Защитник Назаров, перехватив шайбу у синей линии, не дал ей выйти за пределы зоны, после чего бросил ее в сторону армейских ворот. Шайба на средней скорости скользила по льду и вряд ли представляла опасность для такого опытного вратаря, как Третьяк. Но в этот момент другой рижанин — нападающий Хельмут Балдерис — выставил вперед клюшку и шайба, сделав рикошет, изменила направление полета и влетела в правый от вратаря угол ворот. За воротами ЦСКА тут же зажегся красный свет. Разрыв в счете стал минимальным — 3:2 в пользу армейцев. С момента начала второго периода прошла всего лишь одна минута.

— Почему даем бросать? Вы что, играть разучились? — подавшись всем телом вперед, закричал на своих защитников Локтев.

Но смену звеньев производить не стал, оставив на льду все ту же первую пятерку, чтобы она смогла реабилитироваться. Но получилось совсем иное.

Во время отчаянной борьбы у бортика за воротами рижан, их центральный нападающий Дурдин так саданул армейца Харламова крагой по затылку, что у того едва шлем не слетел с головы. В следующую секунду армеец развернулся и попытался оттолкнуть от себя рижанина. А тот, в запале, начал наносить ему новые удары — теперь уже в грудь. Началась потасовка, сопровождаемая такими матюками, что их было слышно даже на ближайшей трибуне. Судья бросился разнимать дерущихся, предварительно остановив свистком игру.

За эту потасовку оба хоккеиста были наказаны 10-минутными штрафами. Разгоряченные этим инцидентом, они ехали на скамейку штрафников и продолжали бранить друг друга. Правда, на этот раз их реплики почти никто не слышал.

— За что Валерку удалили? — недоумевал Брежнев, возмущенный тем, что судья удалил его любимого игрока — Харламова.

— Вы же видели, Леонид Ильич за что — за драку, — ответил Андропов.