—Она этого не заслужила, — тихо сказала Хейли.

—Да, не заслужила.

—Какой бы Амелия ни была, что бы ни делала, она не заслужила этого предательства. Она любила малыша, только...

—Что только?

—Ее любовь была неправильной... нездоровой. Она не стала бы хорошей матерью.

—Откуда ты знаешь?

—Я чувствовала...

«Одержимость, — подумала Хейли. — Страстное желание, не знающее границ и преград».

—Ей нужен был только мальчик, понимаете? Девочка ничего бы для Амелии не значила. Девочка ее не просто разочаровала бы, а возмутила бы, разгневала. И если бы мальчик остался с ней, она бы не смогла вырастить его нормальным. Не нарочно, конечно, но он не стал бы таким, каким стал. Он не любил бы свою собаку, не похоронил бы ее сам и не поставил бы камень над ее могилой, он не любил бы вашу бабушку. И все сложилось бы по-другому.

Хейли повернула голову, посмотрела на Роз снизу вверх.

—Вы, Харпер... Никто не был бы таким же. Но это все равно не оправдывает то, что случилось с Амелией.

—Было бы здорово, если бы все в мире оказалось сбалансировано, верно? Если бы добро всегда побеждало, а зло было бы наказано. Но слишком просто.

Губы Хейли дрогнули.

—И Джастин Террел, который изменял мне в десятом классе, был бы толстым и лысым и предлагал бы клиентам жареную картошку, а не стал бы совладельцем процветающего спортбара и не был бы как две капли воды похож на Тоби Магуайра.

—Одна из возможностей.

—Но опять же, может, я горела бы в аду за то, что не рассказала о Лили ее биологическому отцу.

—Твои мотивы были чистыми.

—В основном. Но я думаю, что самое лучшее не всегда самое правильное. Для моего ребенка самое лучшее — расти здесь, в Харпер-хаусе.

—Хейли, это не одно и то же. В ее ситуации мотивы и не могли быть абсолютно чистыми. Там были ложь и обман, холодность, жестокость и эгоизм. Я с ужасом думаю, что стало бы с тем ребенком, если бы он родился девочкой. Тебе лучше?

—Намного.

—Может, сходить на кухню и приготовить тебе что-нибудь поесть? Я принесу сюда на подносе.

—Я, пожалуй, пойду сама. Митч наверняка хочет все это запротоколировать. Харпер, вероятно, уже рассказал ему, но лучше все узнать из первых уст. Думаю, мне станет легче, когда я расскажу ему.

—Если ты уверена.

Хейли кивнула, приподнялась.

—Спасибо, что посидели со мной. Такое облегчение, что вы были здесь, пока я спала!

Хейли взглянула в зеркало, поморщилась.

—Только сначала я подкрашусь. Может, я и одержима привидением, но не хочу быть на него похожей.

—Умница. Пойду скажу Стелле, что ты проснулась.

Розалинд оставила ее с Митчем в библиотеке одних, и Хейли переполняла благодарность. Как-то легче было разговаривать только с ним. Митчелл такой умный, тактичный, эрудированный... и похож на Харрисона Форда.

Недолгий сон немного притупил усталость и шок, и Хейли чувствовала себя увереннее.

Ей нравилась эта комната. Столько книг на полках! Большие удобные кресла и сады за окнами...

В первое время после приезда в Харпер-хаус она иногда тихонько спускалась ночью, чтобы посидеть в этой комнате — самой любимой в доме, — насладиться ее красотой и покоем. Рабочие доски, компьютер, документы, записи. Вся информация сортируется, обосновывается, перепроверяется... Хейли всмотрелась в длинные листы и фотографии на доске — серьезный компромат на предков Харперов.

—Митч, когда все это закончится, вы не могли бы составить мое генеалогическое древо?

—Хм-м?..

—Простите. — Хейли оглянулась на него, взмахнула рукой. — Мысли разбегаются.

—Не страшно. Ты помогла заполнить много пробелов. — Митчелл отложил блокнот. — Разумеется, смогу. Ты назовешь мне полные имена твоих отца и матери, дату и место их рождения, оттуда и начнем танцевать.

—Было бы очень интересно. Наши с Харпером генеалогические линии пересекаются четыре поколения назад. Он очень на меня злится?

—Нет, милая. С чего ему злиться?

—Он расстроился... Он хотел схватить нас с Лили в охапку и отвезти к Стелле. А я уперлась. Я не могу.

—Если бы несколько месяцев назад я смог вытащить Роз из этого дома, то непременно это сделал бы, даже если бы понадобился тягач.

—Вы с ней ругались из-за этого?

—Не совсем, — в глазах Митча вспыхнули веселые искорки. — Но ведь я старше, мудрее и лучше понимаю ограничения мужской логики перед женским упрямством.

—Я не права?

—Не мне судить.

—А если я вас спрошу?

—Похоже, ты загнала меня в угол. — Митчелл оттолкнулся от стола, снял очки. — Я прекрасно понимаю, что чувствует Харпер и почему... и в чем-то он прав. Я уважаю твои чувства и причины, но ты тоже не во всем права. Довольна?

Хейли криво улыбнулась:

—Изящно выкрутились... и ни капельки не помогли.

—Еще одно преимущество опыта и мудрости. Но поскольку я не в силах подавить чисто мужское желание защищать, то думаю, что ты не должна надолго оставаться одна.

—Меня это устраивает. Я люблю людей.

У Митчелла зазвонил сотовый. Хейли встала:

—Пойду, не буду вам мешать.

Она понадеялась, что Стелла еще немного понянчится с Лили, и вышла в сад через боковую дверь.

Лето пока не разжало свои жаркие тиски, но этот жар был не мертвенно-призрачным, а живым, настоящим. Сейчас Хейли была необходима любая доступная реальность, за которую можно зацепиться.

Гигантские голубые шары соцветий пригибали к земле кусты гортензии, роскошные лилии колыхались над мясистыми листьями, пурпурные страстоцветы обвивали беседку. Воздух был пропитан ароматами цветов, пели птицы, трепетали крыльями бабочки.

За поворотом дорожки Хейли увидела Харпера. Собственно, она знала, что он работает в цветнике, потому и пришла сюда. Харпер стоял, расставив ноги, слегка наклонившись, ловко обрезал мертвые цветки и бросал их в мешок на поясе. В мелкой корзинке у его ног лежали срезанные маргаритки, антириннумы, васильки и космеи.

Мужчина в летний вечер среди моря цветов выглядел так романтично, что сердце Хейли разбухло от любви и закупорило горло.

Колибри изумрудно-сапфировой стрелой промчалась мимо Харпера и, зависнув над пушистой головкой ярко-красной монарды, воткнулась в нее клювиком и стала пить нектар.

Хейли увидела, как Харпер замер, следя за птицей — одна рука на стебле, другая на засохшем цветке, и ей захотелось перенести эту картину на холст: запечатлеть яркие краски позднего лета и мужчину, такого спокойного и терпеливого, прервавшего работу, чтобы поделиться своими цветами с крохотным живым существом.