Птичка — маленькая сверкающая драгоценность — улетела. Харпер следил за ней, как Хейли следила за ним...

—Харпер.

—Колибри любят нектар монард. — Он срезал цветок. — Но нам всем хватит. Они хорошие опылители.

—Харпер, — Хейли подошла к нему, обняла, прижалась щекой к его спине. — Я знаю, что ты встревожен, и не стану просить тебя успокоиться. Но, пожалуйста, не злись.

—Я не злюсь. Пришел сюда остыть. Обычно помогает. Я устал злиться и тревожиться.

—Я настроилась спорить. — Хейли снова потерлась щекой о его рубашку, — но увидела тебя и расхотела это делать. Не хочу ругаться. Я не могу поступить так, как ты хочешь, когда всей душой тянусь в другую сторону. Даже если я не права, не могу.

—Значит, у меня нет выбора. — Харпер срезал еще несколько цветов в корзинку, отщипнул пару сухих головок. — Я переезжаю в главный дом, даже не спорь. Я бы перетащил тебя и Лили к себе, но разумнее поселиться в твоей комнате, поскольку вас двое, а я один. Когда все закончится, мы пересмотрим это решение.

—Пересмотрим.

—Вот и хорошо. — Он посмотрел на нее, внимательно посмотрел и отошел на пару шагов, чтобы срезать еще несколько цветов. — В данных обстоятельствах трудновато думать о будущем.

—Хорошо.

Все-таки ей еще хотелось поспорить.

—Никогда не слышал о том, что можно попросить?

—Слышал. Но сейчас не время. В питомнике не отходи от Стеллы, мамы или меня.

—Тебя назначили моим начальником?

Харпер сделал вид, что не слышал вопроса.

—Кто-то из нас будет ездить с тобой к няне Лили и обратно.

—И кто-то из вас будет ходить со мной писать?

—Если придется. Ты решила остаться, я выдвигаю условия.

Колибри вернулась, но на этот раз не сумела очаровать ее.

—Условия? Король умер и передал тебе корону? Послушай, Харпер...

—Нет. Только так и не иначе. Ты решила остаться, значит, будешь выполнять поставленные условия. За тобой все время будут присматривать. Я так решил. Я люблю тебя. Точка.

Хейли аккуратно подобрала отвисшую челюсть и сделала глубокий успокаивающий вдох.

—Если бы ты сказал это — насчет любви — с самого начала, может, я была бы более открыта для дискуссий.

—Это не дискуссия.

Хейли прищурилась. Как бы заставить его обернуться и посмотреть ей в глаза?

—Никаких компромиссов? Все должно быть как ты решил?

—Почему бы и нет? — Он нагнулся, собрал цветы из корзинки в букет, повернулся и наконец глянул ей в глаза. — Держи.

Хейли взяла букет и хмуро посмотрела на Харпера поверх него.

—Ты срезал их для меня?

Его лицо осветила ленивая улыбка.

—Для кого же еще?

Он добавил к букету цветок табака. Хейли поднесла цветы к лицу, вдохнула густой аромат.

—С ума сойти! Как ты можешь быть таким бесцеремонным, а через минуту таким милым? Красивый букет.

—Ты тоже.

—Знаешь, другой на твоем месте, чтобы переубедить меня, начал бы с цветов, лести и «я тебя люблю», а ты делаешь все наоборот.

—Я не собирался тебя переубеждать.

—Понятно. Ты не ждешь, что я скажу: «Все нормально, Харпер, поступим по-твоему». Ты просто заставишь меня подчиниться.

—Схватываешь на лету.

Хейли не смогла сдержать смех и, переложив букет в одну руку, второй обняла Харпера за шею.

—Если тебе интересно, я рада, что ты будешь жить в доме. В следующий раз, когда Амелия мною займется, лучше уж чтобы ты был рядом.

—Я буду.

—Если ты здесь еще не закончил... — Хейли осеклась, увидев спешащего к ним Логана.

—Простите, кое-что случилось. Вам лучше вернуться.

Когда они вошли в библиотеку, Хейли сразу почувствовала напряжение, повисшее в воздухе, и быстро окинула взглядом помещение. На полу у камина, в который летом Дэвид ставил цветы, Лили, Гэвин и Люк играли с машинками. Заметив мать, Лили залепетала на своем непонятном языке и подбежала показать самосвал, однако, как только Хейли подхватила дочку, та протянула ручки к Харперу.

—Когда ты рядом, для нее больше никто не существует, — заметила Хейли, передавая Лили Харперу.

—Она знает, кто тут лучше всех разбирается в игрушках «Фишер Прайс». Мама, что случилось?

—Пока сама не знаю. Надеюсь, Митч объяснит это всем нам... Ах, Дэвид, на тебя всегда можно положиться! — воскликнула Роз, когда Дэвид вкатил сервировочный столик с напитками для взрослых и печеньем для детей.

—Надо же поддерживать ваши силы. — Дэвид подмигнул мальчикам. — Особенно в этом доме.

—Берите, кому что по вкусу, и к делу, — скомандовала Роз.

Хотя очень хотелось выпить вина, Хейли выбрала холодный чай. Ее желудок еще не готов был принимать алкоголь.

—Стелла, спасибо, что посидела с Лили.

—Ты же знаешь, как я люблю с ней возиться. Кстати, не перестаю изумляться, как хорошо с ней играют мальчики. — Стелла погладила Хейли по плечу. — Как ты?

—Немного не по себе, но переживу. Ты не знаешь, что произошло?

—Понятия не имею. Присядь, ты выглядишь усталой.

Хейли опустилась в кресло, ухмыльнулась.

—У тебя проскакивает здешний акцент. Южанка с севера... Симпатично.

—Должно быть, потому, что я в меньшинстве, — не желая оставлять бледную Хейли, Стелла присела на подлокотник ее кресла.

—Митч, может, хватит томить нас неизвестностью? — выразил всеобщее недовольство Логан.

Митчелл поднялся и встал перед большим библиотечным столом.

«Как учитель», — подумала Хейли. Иногда она забывала, что он когда-то преподавал.

—Вы все знаете, что несколько месяцев назад я связался с потомком экономки, работавшей здесь во времена Реджинальда и Беатрис Харпер.

—Адвокатесса из Бостона, — вспомнил Харпер, садясь на пол с Лили и ее самосвалом.

Митч кивнул.

—Она заинтересовалась и чем дольше искала информацию, чем больше людей опрашивала, тем больше увлекалась.

—Не забудем, что Митчелл параллельно составлял для нее генеалогическое древо. Бесплатно, — добавила Роз.

—Услуга за услугу, — согласился Митч. — Нам же необходима была информация. До недавних пор мало что касалось нашего расследования, но сегодня произошел прорыв.

—Вы нас убиваете своей неторопливостью, — заметила Стелла, но Митча это не смутило.

—Рони, то есть Вероника, нашла на чердаке одной из своих двоюродных бабушек коробку с письмами. Понадобилось время, чтобы все рассортировать и прочитать, и сегодня она обнаружила послание, которое ее прабабка, экономка Мэри Хейверз, отправила своей кузине. Письмо датировано двенадцатым января тысяча восемьсот девяносто третьего года.