Но верить во все это не хотелось, и я тут же снова начал ругать себя за то, что дурно думаю о людях. А почему, собственно, Сергей Иванович не может быть другом Неллиного отца, а девушка в кафе – всего лишь бывшей однокурсницей, знакомой, сослуживицей, в конце концов, просто «бывшей» – ведь я ничего не знал о прошлом Егора и Нелли…

В этом месте Тверская особенно оживленна, и меня, застывшего в своих размышлениях прямо посреди улицы, вскоре стали задевать и толкать прохожие. Я начал искать глазами подземный переход, решая, как попасть на ту сторону в Камергерский…

В магазине продавщица долго искала нужную книгу – оказалось, она осталась в единственном экземпляре. По дороге домой в метро я уже читал такой знакомый мне текст – с этой идеей мой теперь коллега, а когда-то однокурсник, носился еще с института, – читал, отчеркивал нужные места карандашом, записывая на полях попутные замечания, словом… Жизнь, слава богу, отвлекла меня своей суетой, и мучительные мысли о том, Егор ли это был, вместе с поднявшимся, как в день рождения Нелли, неприятным осадком, снова осели где-то в глубинах сознания.

Уже совсем поздно вечером, когда я, корпя над книгой, прихлебывал перед сном чай с совершенно пресным, невкусным магазинным вареньем, которое купил по дороге (ах, Нина варила такое сливовое!), зазвонил телефон.

– Вадим Петрович! – вопил в трубку голос Егора. – Если вы завтра ничем не заняты, приезжайте! Мне сегодня знакомая приволокла такой обалденный фильмец! Вам точно понравится, я знаю.

Улегшаяся было внутри меня буря поднялась и забурлила вновь: Егор таким образом оправдывался передо мной? Значит, он все же разглядел меня в окне троллейбуса?

Да, кстати, а Сергей Иванович? Я же не должен был приезжать к ним в эти выходные. Эта мысль вывела меня из ступора.

– Егор, дорогой… Я рад, что ты позвонил. Но ведь вы с Нелли уезжаете на все выходные с Сергеем Ивановичем куда-то за тигровыми креветками! Как же я приду к вам завтра, я не планировал.

– А… жаль, что вы заняты… ну, я не дотерплю, тогда посмотрю один, а в следующие выходные жду вас и еще раз – с вами! – разочарованно сбавил тон Егор.

– Нет, погоди! – я засуетился. – Я не занят. Я просто знаю, что заняты вы, и потому…

– Да нет, мы не заняты.

– Сергей Иванович, что же, отменил поездку?

– А его вчера убили. В понедельник похороны.

– То есть как?.. – И я впал в ступор второй раз.

Весть о смерти Сергея Ивановича была донесена до меня Егором как-то так же ровно и с тем же энтузиазмом, как бы через запятую, что и новость о «фильмеце»… Между тем две эти новости были явно неравноценны…

– Егор, дорогой… Как же так?.. Как убили?..

Я настолько растерялся, что никак не мог подобрать каких-то нормальных слов.

– Да не знаю. – Егор никак не менял тона. – Расстреляли машину за городом, когда он домой ехал, и все.

– Егор… соболезную…

– Да, спасибо… Так что, вы завтра-то приедете или нет?

Все еще не в состоянии осознать услышанное, я совсем не был готов отвечать – приеду или нет… Мысли путались, перед глазами мелькали то Сергей Иванович со своим черным «Фордом» и помпезным восседанием во главе стола, то хохочущая девушка в кафе, то золотой браслет на запястье Нелли…

– Егор, у вас такое горе… может быть, вам не до меня…

– Да не… нормально! – Голос Егора звучал по-прежнему – ему явно хотелось получить от меня какую-то определенность относительно завтрашнего дня.

– Ну конечно, приеду. Во сколько было бы тебе удобно?

– Давайте часиков в пять. Поужинаем и «поплывем», идет?

– Идет, – согласился я в полном замешательстве. – Завтра буду в пять. Что-то купить по дороге?

– Не, все есть! Даже маленький сюрприз для вас. Я купил любимый вами камамбер!

– Спасибо…

Я был тронут и одновременно совершенно сбит с толку.

– Ну тогда мы вас завтра ждем. Пока.

И Егор положил трубку…

Назавтра, уже будучи в дороге, я все же позвонил по их домашнему. Подошла Нелли.

– Неллечка, я еду к вам…

– Да, я знаю, – ровно прозвенело в ответ.

– Что-то надо купить?

– Да нет. Егор ничего не говорил. Хотя спрошу, подождите. Егор!

– Ау? – донеслось далекое из телефонной трубки.

– Вадим Петрович спрашивает, надо ли чего-нибудь купить?

Ответа я не разобрал, но Нелли, выслушав его, так же ровно сообщила:

– Нет. Ничего. Мы вас ждем.

Не скрою, идя к ним, я впервые испытывал некоторую неловкость. Мысль о том, что Егор видел меня в троллейбусном окне, не давала покоя, и я никак не мог определиться, как же следует себя вести. Сделать вид, что ничего не разглядел, не понял, у меня просто не получится. Естественно, говорить об этом первым я совершенно не собирался, однако… Однако все же вчерашняя сцена на Тверской, как и события прошлой пятницы, встали между мной и ребятами и изрядно отягощали мысли.

Вдобавок тягостную тень отбрасывала на все это такая внезапная и жестокая смерть Сергея Ивановича, о которой я думал весь этот день. Не то чтобы я сильно переживал за убитого, повторяю, он не понравился мне сразу… Но смерть… смерть всех нас уравнивает – и плохих, и хороших, слишком велик и страшен переход человека в иной мир, чтобы разбираться с земными обидами на его пороге. К тому же, по моим представлениям, его уход каким-то образом должен был затронуть чувства Нелли. А значит, будучи хотя и шапочно, но знакомым с покойным, я должен буду что-то сказать… Но должен ли, и если должен, то как выразить свои соболезнования.

Словом… Слишком многое произошло за эту неделю, чтобы я шел в свой «второй дом» в ожидании просто хорошего вечера.

Дверь мне открыл Егор.

Вопреки всегдашней традиции у его ног не крутилась Фанни.

На мой немой вопрос он широко улыбнулся:

– Неля ее купает. Слышите? – И впрямь, из ванной доносились стоны, повизгивания: видимо, Нелли уговаривала Фанни не брыкаться, но слов из-за шума воды разобрать было невозможно. – Короче! – Егор забрал у меня куртку, сунул ее в шкаф и сразу перешел к делу: – Фильмец в двух частях и довольно длинный. Поэтому план такой: сперва мы смотрим первую часть, потом ужинаем, а затем смотрим вторую. Идет?

– Конечно, как скажешь.

– О‘кей!

И Егор присел к плазме.

Я огляделся. Привявший уже букет Сергея Ивановича по-прежнему стоял в вазе на том же месте, где и в прошлую пятницу. Моих ирисов не было. Все остальное было как всегда все эти месяцы: тихо, тепло, уютно…

В ванной, меж тем, перестала шуметь вода.

– Егор! – донеслось оттуда.