Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как-никак, Сарина недавно вошла в число Высших. А основной пилот-испытатель проекта «Всадник» была обладательницей шестого ранга. Хотя во время слияния с СОН-Э1, если данные насчёт энерговооружённости не врали, распоряжалась мощью целой сотни Высших-энергетов.
— Странный вопрос, — заметил Аниэр, слегка откидываясь назад, на ажурную спинку стула, блестящего напылённым металлом. — Ты сомневаешься, достойна ли доверия?
— Нет. Мне интересно, почему мне доверяешь ты.
— Ну, доверие — это не единственное определение моему отношению. Может быть, это тоже тебя удивит, но я уважаю тебя.
— Сарину, — отрывисто, почти зло.
— Неужели разница меж вами настолько велика?
— По-моему, я уже отказалась говорить об этом.
Лёгкий вздох.
— Тогда вернёмся к более важной теме. Что это такое — пилотаж СОН?
Аниэр не ожидал, что Наарис (впервые за всё время беседы!) поспешно опустит глаза, склоняя гордо сидящую голову. Чуть ли не съёживаясь.
— Растворение.
— Что?
— Растворение, — прошептала Владеющая чуть громче. — За порогом идентичности пилот теряет себя. На время. Мо Ко За неспроста назвал своё творение именно так…
— То есть пилотирование СОН похоже на… сон?
— Наверно. Не знаю.
— Пилотировать страшно?
Наарис распрямилась. И прочесть что-либо в её взгляде было уже невозможно.
— Да. В числе прочего это — страшно. Так как СОН-Э2 уже закончил рост, вскоре ты сможешь лично оценить состояние нейрофуги.
— А как насчёт «трансформаций в широчайшем спектре форм и свойств»?
— Это надо понимать буквально. У Системы нет фиксированного обличья, её можно менять так, как в голову взбредёт. Можно выращивать броню, генерирующие цепи, сенсорные массивы, полуматериальные силовые барьеры. Можно создавать цепи программируемых рефлексов и даже, при некотором навыке, вторичные души…
— Что-что, прости?
— Это следующий шаг после создания рефлекторных цепей. Ткань СОН аморфна и не имеет специализации, но если пилот поставит перед собой задачу и преобразует часть артефакта в аналог нервной сети, в эту сеть можно будет поместить нечто вроде интеллектуальных программ, обслуживающих соответствующие функции. Внутри я могу размножить себя в лабиринте зеркал, стать — одна во множестве — идеально сыгранным ансамблем. СОН тысячекратно усиливает не только энергетику, но и восприятие, и мышление. За порогом идентичности пилот… — Наарис запнулась. — Не знаю, как объяснить. Наверно, это просто не описать… словами.
— А мыслями?
— И мыслями тоже. Иное качество бытия, Аниэр. Как его опишешь?
— Значит, не только страх, но и восторг?
Оживление ушло. Как тумблером щёлкнули.
— Да. В числе прочего.
Аниэр отвернулся, в точности так же, как Наарис. Из глубин сознания на свет вылезла глупая, детская какая-то мысль, подобная утомлённому беспрерывной работой челюстей червяку: «Что я здесь делаю?» Аниэр встал, по-прежнему не глядя на хозяйку комнат.
— Кажется, через пятнадцать мири у нас первые совместные испытания?
— Да.
— Тогда… увидимся.
— Да.
На пороге Владеющего обуяло внезапное желание обернуться, но он усилием тренированной воли подавил его и вышел, аккуратно задвинув за собой лишённую запоров дверь. А Наарис без промедления отправилась обратно в ванную — ждать наступления ауф.
Ангар выглядел как обычно, но для второго пилота-испытателя зрелище оказалось внове. Математически совершенную форму ангару обеспечивало силовое поле, заменяющее потолок, стены и пол. Более полутора сотен метров в длину, от пола до самой высокой линии потолка — метров семьдесят, если не все семьдесят пять. Общая форма — как у цилиндра, рассечённого вдоль оси симметрии и уложенного набок.
В общем, видали побольше, и даже намного больше, но не часто.
Совершенно особое ощущение возникало в груди от понимания, что всё это пространство, заполненное глуховатыми отзвуками и режуще-ярким светом, предназначено всего для двух единиц… гм, техники.
Биокибернетические артефакты — сорокаметровой высоты пирамиды серо-фиолетовой плоти, под определённым углом кажущейся зеленоватой, — смирно лежали прямо на полу. И хотя оба заметно лучились энергией, задействованной в каких-то внутренних процессах, Аниэру всё равно не верилось, что каждая из этих пирамид таит мощь, выходящую за рамки воображения.
Не заметив ни бассейнов с питательным раствором, ни кабелей, ни шлангов, он спросил:
— Разве им не нужно питание?
— По достижении зрелости — нет, — ответил киборг. — СОН полностью автономна. Её потенциал позволяет обеспечивать себя энергией и веществом даже в случае серьёзных повреждений.
— Ну, энергия — это понятно; но вещество-то откуда берётся?
— Обычно оно производится с помощью «чистого» ядерного синтеза.
— Что?!
— Полная автономность, — гордо повторил лидер проекта. — Даже если СОН окажется в межгалактической пустоте, утратив девять десятых своей массы, она всё равно регенерирует. Правда, для ускоренной регенерации придётся перейти на прямую конверсию энергии в массу, но возврату к рабочим параметрам — причём в кратчайшие сроки — это не помешает.
— Неужели?
— Испытания в столь жёстких условиях не проводились. Пока. Но расчёты и модельные симуляции не врут. Ладно, хорош болтать. Раздевайся и лезь внутрь.
— А почему Наарис не разделась?
— Потому что её комбинезон — отделяемая часть СОН. Преодолев порог идентичности, ты сможешь сделать себе такой же… или что-нибудь более замысловатое, если хватит воображения. Ну же, вперёд! Или поджилки трясутся слишком сильно?
«В том, что мои, хм, „поджилки“ трясутся, он не сомневается. Правильно не сомневается, вообще-то…»
Аниэр стянул комбинезон, как змея — кожу. Свернув его одним отработанным движением в небольшой пакет и положив на пол, направился к тому артефакту, что поближе. Когда до СОН осталось буквально два шага, из таблеток, укреплённых за ушами, донеслось:
— Положи ладонь ей на бок и мысленно прикажи открыть вакуоль слияния.
Не иначе как от волнения с губ сорвался изумительно глупый вопрос.
— На который бок?
Едва договорив, Аниэр и сам понял, что вопрос дурацкий. Но киборг не преминул съязвить:
— Это сложный философский вопрос. Так сразу и не скажу. Наверно, у артефакта, способного полностью изменять форму, разные бока чем-то отличаются, но вот чем?
— Понял уже, понял…
— Быстро ты решаешь сложные философские вопросы. Завидую, Эссори.