– Розочка, – не к месту встрял муж, – как ты можешь вот так по фотографии кого-то узнать? Где ты могла его видеть? Ты понимаешь, какую ты несешь ответственность за свои слова?

– Минуточку, – пресек семейную сцену оперативник, – Семен Григорьевич, давайте по порядку и будем сохранять спокойствие; если Роза Александровна в чем-то сомневается, она же нам так и скажет.

– Что я, выжила из ума? – вспылила женщина. – Я похожа на чокнутую? Я еще раз вам говорю, этого молодого человека я видела как раз тогда, в тот вечер. Мы же говорили вам, что возле подъезда видели рабочего с ящиком для инструментов. У нас здесь за нашим домом недавно сдали еще два, люди делают ремонты, рабочих ходит много, но в основном тут работают нерусские: то ли таджики, то ли узбеки, я их не различаю. А тут такой видный парень, фигура такая атлетическая, лицо приятное, симпатичное, вот я и подумала: какой хороший парень и на черных работах.

На словах о фигуре и симпатичном лице Семен Григорьевич возмущенно фыркнул.

– Но вы говорили, что не видели, чтобы он именно выходил из подъезда? – спокойно продолжал Костя.

– Нет, этого я не видела, – призналась Роза Александровна, – мы с мужем вошли в наши дворы со стороны переулка, и чтобы увидеть подъезд своего дома, нам нужно было обогнуть соседний дом, тридцать первый. Вот когда мы его обогнули и вышли к нашему дому, я увидела высокого статного молодого человека, который шел нам навстречу. Откуда он шел, было не понятно, он мог идти из нашего подъезда, а мог идти еще откуда-то. Но только меня удивило, что он не зашел в следующий подъезд, не стал огибать тридцать первый дом, а повернул за наш дом, в кусты. Я еще удивилась, почему он туда пошел? Там же ничего нет!

Дом, где жил Вадим Краснов, был расположен одной стороной к открытому месту, где располагался магазин и имелись выезды из дворов в цивилизацию. С противоположной стороны дома росли кустарники и деревья, имелся небольшой, пока никем не освоенный пустырь и перекошенный частный домишко, одиноко затерявшийся среди новостроек.

– Значит, вы утверждаете, что видели этого человека девятнадцатого июня вечером во дворе вашего дома? – подытожил Костя.

– Да, – подтвердила Роза Алексанровна, – я его видела.

– А вы, Семен Григорьевич? – Костя протянул фотографию недовольному супругу.

Тот некоторое время помялся, пожевал губами и вернул фото со словами:

– Да, наверное, Роза права, это тот рабочий, который попался нам навстречу.

Костя завершил пересказ своей беседы с соседями Красновых, и Сергей Алексеевич уже было открыл рот, но Костя успел раньше:

– Это не все, Сергей Алексеевич, – сказал он.

– Еще что-то? – спросил Сергей Алексеевич, и Костя кивнул.

– Я пошел от двадцать восьмого дома по той дороге, куда свернул опознанный соседями Богатырев. Там идти можно разными путями и в разных направлениях, можно свернуть в переулок, а можно пойти направо – и тогда по перпендикулярной улице выходишь к центру города.

Костя взял со стола лист бумаги и быстрыми движениями начертил общую схему жилых кварталов.

– Вот здесь, на углу, – указал он Поповкину на пересечение двух улиц, – имеется офис известной торговой компании. У них установлены видеокамеры, я зашел наудачу: думал, может, Богатырев возвращался этой дорогой, хорошо, если у нас будет еще и видео.

– Ну и? – нетерпеливо заерзал Сергей Алексеевич.

– Я попросил у безопасника пленку за девятнадцатое июня, – спокойно продолжал сыщик, – посмотрел…

– Ты издеваешься, что ли? – вспылил Сергей Алексеевич. – Дело говори! Чего тянешь кота за хвост?

– Да вы сами посмотрите, – виновато улыбнулся Дьяков, – безопасник мне сделал копию в электронном виде.

Сергей Алексеевич запустил компьютер, вставил носитель, на экране появилось черно-белое изображение.

– Здесь, в этом углу, указано время съемки, – начал комментировать Костя.

– Сам вижу, не дурак, – прикрыл просветительскую лавочку следователь.

– Понял, Сергей Алексеевич, – извиняющимся тоном вставил Костя и тут же ткнул пальцем в монитор. – Вот теперь смотрите внимательно. Сюда смотрите. Видите, на противоположной стороне, довольно далеко, припарковался автомобиль. Из него выходит мужчина, переходит улицу, вот он уже на нашей стороне. Сейчас он подойдет поближе и пройдет по этой улице в ту сторону, где расположен дом Краснова. Ходьбы до него – несколько минут.

– Ну и? – напряженно вглядываясь в монитор, спросил Поповкин. – Кто это еще такой?

– Не узнали, Сергей Алексеевич? – оживился Костя. – Это Николай Босой собственной персоной. Интересно было бы знать, что он делал в этом районе в это время.

В тот же вечер, когда состоялась встреча с Кудиевым, Эдуард Грач вылетел из столицы в свой родной город. Наутро он позвонил оперативнику, с которым встречался в первый раз – Саше Панину, – и рассказал о связи Алексея Гордеева с фирмой «Энкур» и Николаем Босым. Поведал и о том, что фирма «Энкур» претендовала на земли в Северо-Восточном районе не по своей инициативе, а с подачи Гордеева, переданной через Босого. О роли Леонида Вешнякова в этом сюжете, разумеется, пришлось умолчать.

Сергей Алексеевич подумал-подумал да и отправился в суд за санкцией на обыск. Защитники у любого, кому бы он ни предъявил обвинение, будут лучшие – можно не сомневаться. Адвокаты любят громкие процессы, это для них лучшая реклама, так они делают себе имена, даже если приходится довольствоваться не самой высокой гонорарной ставкой. Поэтому надо, чтобы изначально все было строго по букве закона. Основания для вынесения постановления о производстве обыска в жилище Андрея Ивановича Богатырева имелись: факт интимной связи его жены и погибшего можно было считать установленным, но главное, что соседи опознали в нем человека, с которым встретились возле дома непосредственно перед обнаружением трупа. Дело было на особом контроле, и в том, что санкция будет дана, Сергей Алексеевич не сомневался. Если с версией о Богатыреве они получат «пусто-пусто», нужно будет окончательно сконцентрировать свои усилия на Босом – эта версия представлялась Сергею Алексеевичу, впрочем, как и всем операм, работающим по делу, самой перспективной. Но для окончательной очистки совести, для того, чтобы не мучиться сомнениями в том, что что-то недоделано или упущено, обыскать дом Богатырева все же надо. Мало ли?

Кроме того, Сергея Алексеевича очень беспокоил анонимный звонок в полицию. Не нравились ему всякие такие сигналы от сознательных граждан. Ладно еще, когда кто-то труп обнаружит и позвонит в полицию, не назвавшись… Человек может не захотеть оказаться в числе подозреваемых, он просто может пожалеть свое личное время на то, чтобы участвовать в процедуре допроса. Но когда такое действие производится сознательно, когда звонок призван к тому, чтобы направить следствие в нужное русло… А не пахнет ли здесь подставой? Не мог ли тот же Коля Босой, узнав через наблюдательного Гордеева о связи Вадима с его подчиненной, вовремя организовать «сигнал» следствию? Почему бы нет? Он опер с многолетним стажем, и все, кто его знает, характеризуют его как виртуозного комбинатора. Что ж, это вполне в его стиле, в его духе. Но сейчас, подумал Сергей Алексеевич, нужно отвлечься от психологии и заняться ремеслом: во-первых, обыскать жилище Богатырева, понимая себе на уме, что некие предметы могут быть ему подброшены. И второе: надо еще раз тщательнейшим образом обследовать подъезд дома. Все этажи, с первого, истоптанного и вылизанного экспертами до мелочей (хотя и без толку), вплоть по последнего – десятого.