Андрей угрюмо молчал.

– Андрей Иванович, – невозмутимо продолжал Поповкин, – как вы отнеслись к известию о том, что ваша супруга состоит в интимных отношениях с господином Красновым?

Андрей зарычал, желваки заходили ходуном, в конце концов он рявкнул во весь голос:

– Я не буду с вами разговаривать! Мне плевать на все ваши вопросы! Это мои дела!

– Вы ошибаетесь, – поправил его следователь. – Убит человек, возбуждено и расследуется уголовное дело. Никаких ваших дел тут нет, теперь установить истину и наказать преступника – дело государства. Вы – бывший сотрудник милиции, могли бы проявить большую сознательность в этом вопросе.

– Когда я в милиции работал, я свою кровь проливал, а не крючкотворством занимался, – с гримасой отвращения на лице ответил Андрей.

– Значит, раскрытие преступления вы считаете крючкотворством? – удивленно пожал плечами следователь. – Как же вы с такой жизненной позицией работали в правоохранительных органах?

– Да пошли вы все… – Андрей демонстративно отвернулся.

– А вот это вы зря, – заметил Сергей Алексеевич. – Я хотел назначить экспертизы и взять с вас подписку о невыезде, но теперь вынужден изменить свое решение. У вас имелся серьезный мотив расправиться с Красновым, потому что в ходе обыска мы получили достаточные доказательства тому, что вы имели основания подозревать вашу жену в измене. Вас опознали люди, которые живут в доме, где проживал Краснов, мы устроим официальную процедуру опознания. Кроме того, вы отказываетесь отвечать на вопросы, давать разумные объяснения, вы ведете себя нервно, не совсем адекватно, и у меня появляется основание полагать, что вы можете скрыться от следственных органов, не соблюдя запрета на выезд из города. Отвечать на мои вопросы вы не хотите, а допросить вас мне необходимо.

– Я буду с вами разговаривать только в присутствии адвоката, – заявил Андрей.

– Чудненько, – согласился Сергей Алексеевич, – вы получаете право на защиту с того момента, как только становитесь подозреваемым. Вы понимаете, о чем я говорю? Андрей Иванович, мне необходимо получить ответы на свои вопросы, и, если вы имеете другое мнение, я вынужден временно ограничить вашу свободу и допросить вас в других условиях. Там, где вы не будете нервничать, а постараетесь вспомнить в деталях все свои передвижения в интересующий меня промежуток времени.

– Я был дома, – уже понимая, куда клонит следователь, буркнул Андрей.

– Его не было! Не было дома! – истерически завопила Анастасия, которая из соседней комнаты прислушивалась к разговору, содержание которого, впрочем, никто и не скрывал.

Ее лицо покрылось красными пятнами, вьющиеся волосы разметались, глаза горели лихорадочным огнем, она вся дрожала.

– Его не было дома в тот вечер, – заявила она, входя в комнату, – он пришел около девяти, снял комбинезон, который надевал, только когда возился с машиной, и сразу же бросил его в стиральную машину.

– А вы что делали в это время? – спросил следователь. – Вы не спросили у мужа, где он был?

– Он был не расположен разговаривать, – с ненавистью глядя на мужа, ответила женщина, – он пришел и сразу же выпил стакан водки.

– Какая же ты сука, – едва слышно проговорил Андрей, – а ведь твой бывший был прав, ты шлюха и мразь.

– Давайте прекратим семейную ссору, – оборвал супругов следователь, – момент для этого неподходящий. Андрей Иванович, я попрошу вас проехать с нами и ответить на мои вопросы в официальной обстановке.

Андрей не пытался оказать хоть какое-то неповиновение, казалось, что после слов Насти лицо его омертвело и он полностью потерял интерес к происходящим вокруг событиям.

Сергей Алексеевич под влиянием бурного проявления эмоций, свидетелем которого он стал, имел плохое настроение. Праздновать победу было рановато. Раствор ламинала выявил лишь наличие некоего биоматериала, возможно, крови. Следующим шагом должно быть проведение экспертизы по идентификации этого материала как крови погибшего. Теперь Сергей Алексеевич должен вынести постановление о проведении генотипоскопической экспертизы. Он предусмотрительно, в самом начале расследования, когда тело погибшего еще находилось в ведении экспертов, выносил постановление об изъятии его биоматериала для проведения возможных последующих сравнительных исследований, так что если это следы крови, то чья она – Краснова или нет – специалисты установят без труда. Установить, он ли прикрепил к подоконнику надоевшую жевательную резинку, можно чуть позже, для этого нужно взять кровь у Богатырева и сделать анализ соответствия ДНК. Но если ботинки и молоток к делу не пришьешь, если на них нет крови Краснова, то и жевательная резинка никому не нужна, только время экспертов зря тратить. Изъятое отправили специалистам в лабораторию, а Сергею Алексеевичу не давала покоя засевшая в голове ужасно назойливая мысль: кто же направлял все эти фотографии заинтересованным лицам? По логике напрашивался вывод о том, что за супругами Красновыми следили, причем за обоими. Кому и зачем это было нужно? И кто имел такую возможность? Опять упорно лез в голову Босой: он детектив, у него возможности такие есть, это его работа. Но зачем – вот в чем загвоздка? Зачем ему лезть в амурные дела этих людей? Лиза и ее любовник были сняты еще зимой, когда вопрос о претензиях «Энкура» еще и звучать-то не мог, учитывая, что Вешняков еще даже не был избран мэром. Что-то тут не сходилось. Дело не в специально организованной слежке – кто-то целенаправленно вносил в семью Красновых раздор, кто-то любым путем пытался их поссорить, развести. Сергей Алексеевич знал только одного заинтересованного в этом человека.

Глава 24

О том, что в рамках расследуемого уголовного дела об убийстве задержан некто Богатырев, Лиза узнала от Андрея.

– Андрей, умоляю, любые подробности, – говорила она в телефонную трубку, – все, что ты знаешь.

– Лизочка, я по своим каналам постарался узнать все, что мог, и даже больше, – ответил брат ее покойного мужа, – я расскажу тебе все, что знаю, только ты держи себя в руках.

– Обещаю, – согласилась Лиза, – я могу сейчас к тебе подъехать? Ты на службе?

– Я взял выходной, мне отгул полагался, – ответил Андрей, – я сейчас подъеду к тебе, не уходи из дома.

Лиза повесила трубку и вся обратилась в ожидание. Кати дома не было, она еще ничего не знала. Кто такой этот Богатырев? Что связывало его с Вадимом? Лиза никогда не слышала этой фамилии, муж никогда ее не упоминал. В ожидании родственника она провела мучительные полчаса, в попытке найти хоть какое-то успокоение выпила таблетку пустырника, позвонила в свою редакцию и предупредила, чтобы ее сегодня не ждали. Стараясь чем-то себя занять, она приготовила Андрею бутерброды и заварила свежий чай. Наконец раздался звонок в дверь.

– Лиза, ты не в себе, – заявил он с порога, – тебе надо успокоиться.

– Меня и правда всю трясет, – ответила Лиза.

Он не знал, как сообщить Лизе то, что ему стало известно. Он был не в курсе катаклизмов, происходивших в семье брата, Вадим никогда и никому не признался бы в том, его жена уличена в неверности. И скрыть от Лизы правду тоже было невозможно, все равно она все рано или поздно узнает, зачем же ей терзаться столько времени в неведении?