– Сейчас именно такой случай. Нужно спасти двух моих ребят.

Офицер усмехнулся:

– Я уж не знаю, где вы таких ребят берете, но даже разговора быть не может. Я из-за вас профессию потерял. Вот. – Он положил на стол руки в черных перчатках, перетянутые ремнями. Пальцы все были на месте.

Айзель задумчиво хмыкнул:

– Неплохо доктора сделали. Даже летать ты скорее всего можешь. Миша, будем честны: потерял ты, что потерял, не из-за меня, а из-за «дедушкиного табака». И твои связи по наркотикам раскопать для меня не проблема. Но я не хочу этого делать. Помоги мне просто так, по-человечески, за обычные деньги.

Михаил мрачно смотрел в пол.

– Вы собираетесь лететь учеником, я правильно понял? – спросил он наконец. – На чем?

– На чем угодно. Бои вести в этот раз не придется. Нужно только забрать двух человек.

– Зная вас, я бы поостерегся утверждать. Когда нужно?

– Чем скорей – тем лучше.

* * *

Новенький чувствовал гнев и ярость – все то, что мешает совершенству. Но как иначе, когда рядом чужой, который упорно не дает тебе исполнить твое желание? Даже не дает войти в состояние покоя, которое так нужно для совершенства! Заставляет куда-то двигаться, как у него это получается…

* * *

Косте всегда очень тяжело давалось это управление людьми, которым наградила его грибница. С трудом влезаешь в их мысли, тянешь их за собой. Возникали одышка и тошнота. А после истории с рукой, когда даже простая ходьба вызывала затруднение, ему вообще было страшно браться за это. Тем более он решил полностью отказаться и от лишайников, и от «дедушкиного табака».

Все-таки получалось! Гораздо хуже и слабее, чем раньше, и только с одним человеком, но больше и не требовалось. Ему удалось уже трижды переместить Дениса из места поражения. Но силы у Кости заканчивались. Недавняя кровопотеря давала знать о себе. Сердце уже заходилось, буквально выскакивало из груди. Из пятнадцати шаровых молний девять уже закончили свое существование. Четыре – на головах нелюдей, но пять яблок взорвались вхолостую его стараниями. Оставалось еще шесть. Тут вдалеке послышался рокот вертолета.

* * *

– Как всегда, блин, ни карты, ни плана, лети куда ни попадя, только горючку зря изводить, – ворчал офицер.

– Горючку я оплачиваю, как и все остальное, – напомнил Айзель.

– Да это я так, Геннадий Васильевич, вы ж понимаете, – миролюбиво объяснил Михаил. – Ну где ваши ребята? Опять там, где вагончик?

– Мне, к сожалению, не сказали точно. – Айзель всматривался то в окно, то в приборную доску.

Уже второй час они мотались над бывшим Краснодаром. На всякий случай посмотрели все районы, пролетели над центром. Везде простиралось все то же безлюдное запустение.

Пока летали, небо помрачнело. Михаил заметил странную форму облаков, из них к земле хищно тянулись щупальца.

– Смотрите, Геннадий Васильевич, смерчи, сразу три подряд, никогда такого не видел.

– Да бывает такое здесь, – равнодушно ответил Айзель, – ты сюда посмотри! Сейчас снижаться будем.

В южной части города на полянке около заброшенной церкви метались огоньки, будто странная рождественская иллюминация. Они выглядели очень ярко и красиво на фоне темного неба.

– Зачем вам шаровые молнии? – спросил офицер. – Вы же своих знакомых ищете?

Геннадий не отвечал, занятый снижением.

– А, так там кто-то есть – Михаил напряженно вглядывался вниз. – Да что такое с ними?

Вокруг церкви на достаточно большом расстоянии друг от друга, но при этом соблюдая точный круг, сидели люди. Над ними метались светящиеся шарики. Один из них спикировал на голову человека, сверкнула вспышка, человек почернел и упал. То же самое произошло с другим, потом с третьим. Потом шары начали падать на землю и взрываться.

– Это что, твои ребята? – Похоже, происходящее впечатлило даже много повидавшего вертолетчика.

– Думаю, да. – Айзель уже опустился совсем низко и присматривал место для посадки.

– Хорошо, – кивнул Михаил, – кто-то мне, правда, говорил, что боевых действий не будет, но ладно, не проблема, оружие с собой.

В следующий момент оба увидели Дениса. Он медленно брел по поляне, будто лунатик или даже кукла-марионетка, ведомая кукловодом. За ним так же медленно плыл светящийся шар – последний, больше не осталось. Время от времени молодой человек оборачивался к шару, пытался приблизиться к нему, но невидимая сила не давала.

Геннадий посадил вертолет. Взглядом показал Мише на крыльцо храма. Там стоял Костя, который неотрывно смотрел на Вербицкого и, казалось, управлял им с помощью взгляда.

– Сумасшедший дом, – пробормотал офицер. Денис снова метнулся к шару, и снова взгляд Кости отбросил его на безопасное расстояние. Вдруг шар ускорился, готовясь спикировать на голову Вербицкого. Костя резко поднял руку, и Денис упал. Шар промахнулся, врезавшись в землю в нескольких шагах от запланированной жертвы. Костя схватился за сердце и стал медленно оседать на ступени храма.

Айзель бросился к нему, успев крикнуть Михаилу:

– Задержи Дэна, он не в себе сейчас! – и начал изо всех сил делать бывшему другу массаж сердца. Геннадий владел этим умением, как и многими другими, но ничего не помогло. Пульс так и не появился.

Подошел Миша. Посмотрел на Костино лицо, в котором больше не было ничего отталкивающего.

– Что с ним?

Геннадий вздохнул:

– Умер. Наверное, сердце. Давай помоги, отнесем его в вертолет. А где Дэн?

– Уже там. Мне только пришлось, – офицер замялся, – пришлось слегка вырубить его. Он и правда совсем невменяемый. Жалко парня.

– У него все шансы вылечиться, – сказал Айзель. – Конечно, если он сам захочет этого.

* * *

Танец совершенства и ликования предательски прервался на подступах к кульминации. Откуда-то из другого, холодного и жестокого мира протянулась рука, принесшая боль. Она разрушила. Разрушила все. Все прекрасное.

– Динька, смотри, какой смешной жук!

Сенька сидит на корточках и внимательно смотрит на землю. Денис подходит к нему и видит, как на земле перед носками сандаликов бежит кто-то микроскопический… Это же Тимофей! Денис пытается поймать его руками, но тот все время уворачивается. Сенька весело хохочет. Но вдруг Тимофей начинает вращаться и закапываться все глубже и глубже в землю. Теперь его не найти.

– Пойдем, Сенька, лучше поиграем.

– Но я не могу встать. Я вообще не могу разогнуться…

Денис дотрагивается до неподвижно сидящего мальчика рукой, но тот вдруг опрокидывается и разбивается на тысячу мелких осколков…