его саду покой и умиротворение, как нигде больше. Кроме Мэддера, компанию ему составляли там Доддер и Флинт. В их единении кроты видели доказательство того, что Бичен наделен даром вносить гармонию туда, где прежде царил разлад. Все понимали, что, когда Бичен гостит у Мэддера, его лучше не беспокоить.

Второе место, куда он удалялся, был Болотный Край. Триффан вернулся туда после Середины Лета, чтобы завершить Свод законов для общины. Там Бичен возобновил свои занятия письмом, изучая тексты Спиндла и Триффана, а также тексты, написанные Мэйуидом в его эксцентричной манере. Сам Бичен делал записи о кротах, с которыми беседовал в эти летние месяцы, перерабатывая таким образом их слова во что-то свое.

Но Бичен возвращался в Болотный Край не только ради этих занятий. Всем теперь стало очевидно, что старому кроту нужна постоянная помощь. Кроме того, Бичен охранял Триффана, когда тот вылезал из тоннеля и часами неподвижно сидел, размышляя об угасании дневного света и о непрерывной смене заката и восхода в жизни леса.

Когда Бичен жил вместе с Триффаном, то разыскивал для него червей и охранял его. Но когда он путешествовал, следуя совету Триффана, и учился мудрости у обитателей леса, на его место заступал крепкий Хей. Когда же он спал или отлучался по делам, его сменяли Скинт или Смитхиллз. А в августе в Болотный Край перебралась Фиверфью.

Мы говорили, что Бичен разгуливал по лесу в полной безопасности, и так оно и было. Дело в том, что его охраняли другие. Более опытные кроты. В некотором смысле Бичена опекали все кроты, но что касается защиты от внешней опасности, то есть от грайков, тут приоритет принадлежал Скинту, теперь уже слабому и немощному.

Никто лучше Скинта не знал всех тонкостей оборонной системы. Когда Хенбейн вторглась в Данктон, Скинт остался в нем, дав Триффану и Мэйуиду возможность возглавить бегство обитавших там кротов.

Теперь Скинт постарел, а сильных и хорошо обученных кротов, которые могли бы нести караул, у него в распоряжении было мало. Поэтому в его задачу входила не активная оборона, а скорее наблюдение за деятельностью грайков возле подземного перехода. Кроме того, нужна была система оповещения на случай, если грайки попытаются снова вторгнуться в Данктон.

Именно Скинт высказывал подобные опасения и настаивал на мерах предосторожности, он никогда не доверял грайкам, даже если казалось, что теперь-то они оставили Данктон в покое.

— В тот день, когда Слово будет навсегда забыто, мы сможем снять сторожевые посты, но этот день наступит еще не скоро, — говорил Скинт. — Пока я жив, я всегда буду держать ушки на макушке.

Караульную службу у Скинта несли разные кроты, в первую очередь Маррам и Хей, а Мэйуид и Сликит представляли собой грозный интеллектуальный потенциал. Тизл, которая в период анархии, воцарившейся после изгнания из системы, шпионила и передавала информацию от одной враждующей группировки изгнанников к другой, была ценным союзником. А поскольку она была преданна Триффану и обладала врожденным здравым смыслом, Скинт ей доверял.

Смитхиллзу была отведена роль помощника Скинта, но те, кто знал его, ни минуты не сомневались, что в случае необходимости Смитхиллз из последних сил будет сражаться за крота, с которым столько лет шел бок о бок.

Скинт давно сообщил Триффану, что, по его мнению, угроза со стороны грайков снова возникнет после Середины Лета. Детеныши к тому времени подрастут, и свободными от забот грайками овладеет жажда деятельности. Кроме того, именно в летнюю пору, согласно традиции, сменялись посты сидимов и патрули гвардейцев. То, что было незыблемо с прошлой зимы, разом рушилось, поскольку и сидимы и гвардейцы горели желанием показать своему начальству, что они лучше справляются с обязанностями, чем их предшественники. Тогда они начинали всюду совать свой нос, что было чревато неприятностями.

— Ручаюсь, придет день, когда кто-нибудь из наших проболтается у подземного перехода о присутствии Бичена в системе, а какой-то ретивый сидим услышит это, — сказал Скинт. — Ну что же, если придется дать сигнал тревоги, мне хотелось бы сделать это самому!

Триффан рад был предоставить Скинту заниматься всеми этими делами. Кроты Данктона ощущали теперь уверенность, что никто не предаст их — разве что случайно проговорится по старости. Такое иногда бывает. Во всяком случае, когда Камню будет угодно, чтоб о появлении Бичена стало известно, наблюдатели Скинта, как всегда, справятся со своей задачей: нужно надеяться, что Бичен отсидится в укромном месте и при первой возможности сбежит. А если их минует вторжение грайков, то осенью Бичен сможет спокойно уйти из системы, и кто-то из своих проводит его.

Между тем и Триффан и Скинт знали, что на их систему махнули рукой из-за ее дурной славы. Считалось, что там легко заразиться. Скинт поддерживал эти слухи, посылая к подземному переходу самых больных, если удавалось их уговорить. Он хотел показать, что болезни все еще свирепствуют в Данктонском Лесу.

Однако подобные попытки были небезопасны: два-три крота не вернулись и возле подземного перехода был найден труп одного из них. По-видимому, его убили гвардейцы, которым надоело нести караульную службу и бояться заразы.

Кроты считали предосторожности Скинта разумными, и он без труда находил достаточно желающих наблюдать за подземным переходом и его окрестностями.

Обо всем этом Бичен не знал либо не интересовался. И вообще, уже тогда он не особенно опасался последователей Слова. Он вырос и стал сильным кротом, правда не слишком крупным и совсем не воинственным. Его красота и грация бросались бы в глаза не только в Данктоне, где дряхлость и болезни стали нормой, но и в системе, где живут здоровые кроты.

Шерсть у Бичена, скорее серая, нежели черная, красиво лежала и так блестела, что, казалось, излучала свет. Нос у него был прямой, лапы стройные, а голос мужественный, но мелодичный.

Хотя в его присутствии все обретали какой-то странный покой, сам он не был безмятежен, а временами, казалось, что-то его тревожило, как уже было в последние месяцы детства. Хорошо знавшие его понимали, что Бичен каким-то образом ощущает всю тяжесть требований, которые когда-нибудь предъявит ему Камень. К тому же мысли его занимали странные обстоятельства его зачатия у Камня Комфри и тайна смерти Босвелла.

Триффан проницательно пишет об отношении Бичена к Камню:

«Я знаю, что когда он беседовал с другими, то никогда не говорил о Камне. Мне это известно, потому что об этом рассказывали и мне и Фиверфью, причем с немалым удивлением. Несколько раз я слышал, как кроты спрашивали его о Камне и