усилились. Косой и вислоусый старейшина перекрыл голосом весь этот шум:

— А кто даст гарантии, что мы справимся с Единым? И что сумеем обуздать ту волшбу, что сочится из Ока Ведьмы? Проще ведь идти на восток, там знакомый враг, и шпионы выяснили про его диспозиции все, что только можно.

— Какой воин требует гарантий, что выживет в битве? — снова попытался я взять его на понт, но на сей раз косой на провокацию не повелся:

— Тебе напомнить, что с нами симплы и дети? Скажи, чем юг лучше востока, и я соглашусь с тобой, если ты прав.

Итак, вся бравада воинственных кочевников упирается в простую расчетливость. Неудивительно: если бы Отщепенцы кидались в любую заваруху просто ради удовлетворения своей воинственности и альфасамцовости, то они не выжили бы как племя.

Я не хитрил, а прямо заявил:

— Юг опасен. И восток опасен. Допустим, мы идем на восток и побеждаем тамошнего врага — хотя даже в этом нет гарантий. Но все же представим свою победу. У нас будут пастбища и охотничьи угодья. Но со временем на нас нападут те же южане, который дорвутся до великой волшбы из Ока Ведьмы! — Я сделал внушительную паузу и продолжил: — А теперь допустим, что мы идем на юг. Там тоже не будет никаких гарантий. Но если мы победим Единого, а с ним буду сражаться лично я с помощью всех доблестных воинов, что не устрашатся этой битвы, то мы станем сильнейшими во всем Поганом поле.

“Круто завернул, — похвалил я сам себя, довольный речью и произведенным эффектом. — А думал, что не обладаю красноречием!”

Но на косого мое краснобайство подействовало не особо. Он скривился еще больше:

— Ну, каков фантазер!

— Скажешь, что опасности в любом случае нет? — загорячился я. — Что Погань не ушла со всего поля на юг? Разве это не значит, что Единый усиливается?

— Опасность есть, и она там! — махнул рукой в сторону невидимой в темноте реки косой. — И мы будем глупцами, если пойдем туда же!

Я вперился в косого взглядом, прикидывая, как свернуть ему шею. Ситуацию разрядила Нэнси:

— Тот, кто всем рискует, в случае победы и получает все. С россами сражаться мы не можем, у них технологии и волшба, которую они отнимают у нас. Тогда отчего бы не пойти в эпицентру всей волшбы в Поганом поле и не напитаться ею так, что никто не будет нам ровня?

— Слишком много неопределенного… — закряхтел Алихан.

Варвара рявкнула:

— Я убью любого, кто назовет меня трусихой, но идти на юг глупо!

— Ты так думаешь, милочка? — елейным голоском спросила ее Нэнси. — Когда-то твой отец, я и еще многие из тех, кто ныне пал, пришли с востока и повергли тех, кто жил прямо вот здесь! У них была сильная волшба, но она не остановила нас! Если пойдем на восток, пропустим самое главное! А Повелитель рано или поздно явится и сюда в полной силе. Не лучше ли его убить, когда он слаб, сис и бро? И воин для этого есть!

Она тыкнула чубуком трубки в мою сторону.

Мнения разделились. Спор продлился до глубокой ночи. Старейшины ели мясо, пили свою сивуху, пьянели, орали все громче, а я, наблюдая за ними, укреплялся во мнении, что в ближайшие сутки на окончательное решение рассчитывать не стоит. Какие же они все-таки недисциплинированные балбесы!

Викентий, который совершенно не пил, неустанно подливал всем в чарки. Не обделял вниманием и меня, не забывая каждый раз дружелюбно улыбаться. Сивуха подействовала и на меня — в моем распоряжении нет допарта, что нейтрализовывал бы алкоголь. Так что Кира права: Отщепенцам при желании не сложно меня отравить.

Нейроимплант, впрочем, предупредил, что в моем организме перебор с этиловым спиртом и прочими нехорошими веществами.

Улучив минутку, Викентий подсел ко мне и доверительным шепотом спросил:

— Как считаешь, бро Олесь, куда они пойдут?

— А ты куда бы хотел? — поинтересовался я, благосклонно поглядывая на него сквозь легкую замутненность. Под действием сивухи теплая ночь, шелест реки, треск костра, человеческие голоса — все это представлялось чем-то романтичным и приятным.

— Мне интереснее на юг, — признался Викентий. — Пора покончить с Единым. Он опасен — недаром россы от него стеной отгородились.

Я хихикнул и подавил отрыжку.

— Стену-то им снесло!

— Они уже новую выстроили, лучше прежней. Молодцы россы.

Я немного удивился этой похвале. С чего бы Отщепенцам хвалить россов и восхищаться ими? Неужели Викентий успел выпить?

— Нам пристало с ними дружить, — прямо сказал Викентий, — потому как все мы люди. А Уроды и прочие — нелюди. Вот кто настоящий враг.

Я кивнул, но все же подумал, что в этих словах Викентия есть что-то не совсем правильное. Воин — и так размышляет? Дескать, все люди братья и все такое прочее?

Вскоре я перестал по этому поводу терзать извилины. Когда стало абсолютно ясно, что совет старейшин превратился в пьянку, я ушел под мост, к ожидавшей меня Кире.

***

Наутро я проснулся позже обычного. Похмелья не было — не так много я и выпил накануне. Умывшись и почистив зубы, я пошел в стан, выяснять, что да как.

Все старейшины еще дрыхли кто где. Бодрствовали только Нэнси, Мухаммед и Алишер.

День выдался ветреный. Западный ветер бил по поверхности Танаиса, поднимая волну, доносил с гор запах грозы, тащил чернильные тучи. Вскоре погода наверняка сильно испортится.

Я дождался, пока проснутся остальные горе-старейшины и с кислыми похмельными мордами усядутся под навесом на новое заседание.

На сей раз дискуссия была тухлая — не то, что вчера. В итоге проголосовали, так как по-другому договориться не вышло. Победили с перевесом в один-единственный голос сторонники движения на восток.

Я был разочарован и начал прикидывать, как бы еще замотивировать этих балбесов. На ум пока что ничего достойного не приходило.

Подключать психосуггестивные Знаки, включая недоустановленный Знак Вечной Сиберии, неэффективно и, как говаривали в Скучном мире, контрпродуктивно. Под действием волшбы Отщепенцы нормально не повоюют. В схватке с неведомым врагом важна инициатива, а о какой инициативе идет речь в случае с зомби, у которых промытые мозги?

Даже если я подавлю волю старейшин, когда придем на юг, мне придется снять гипноз, чтобы они лучше сражались. И Отщепенцы сразу смекнут, что их пытались провести.

К тому же поход на юг может продлится не один день — не бодрствовать же мне сутками напролет, чтобы не отключать Знаки?

— Жаль, — резюмировала Нэнси, проголосовавшая за юг. — Не придется нам овладеть великой волшбой.

— А если я брошу клич