class="p1">Цун Жун стало любопытно:

– Почему же?

– Я спрашивал, но профессор не ответил.

Чжун Чжэнь перевел недоуменный взгляд со стакана на сестру.

– Как же он смог расстаться со своим сокровищем? Это наверняка должен был быть подарок для возлюбленной…

Цун Жун не знала, что и думать. Брат считал, что Вэнь Шаоцин подарил ей этот стакан просто так: он не догадывался, что ее никнейм уже давно не был для профессора секретом. Так все же почему Вэнь Шаоцин подарил стакан ей?

– Тебе не кажется, что это очень круто? Если не продают понравившуюся вещь, шеф просто делает такую же сам! – Чжун Чжэнь искоса взглянул на сестру и пробормотал: – Как думаешь, что будет с девушкой, которую он полюбит?

Лицо Цун Жун помрачнело.

– Зачем спрашиваешь?

– Ответь же! – Чжун Чжэнь, усмехаясь, приблизился к ней.

Сестра задумалась.

– Если чувства будут взаимны, то они будут вместе, а если девушка отвергнет твоего наставника, то он отравит ее.

– Пожалуйста, не наговаривай на врачей, – расстроился Чжун Чжэнь.

– А как насчет тебя? – неожиданно спросила Цун Жун. – Если девчонка, на которую ты западешь, не обратит на тебя внимания, что станешь делать?

– Если я ей не нужен, то разлюблю ее, вот и все, – надулся Чжун Чжэнь.

Сестра рассмеялась. Какой же он еще ребенок! Конечно, так было бы гораздо проще, но любовь не поддается контролю – иначе это и не любовь вовсе.

Она вспомнила, как однажды, в тусклом свете лампы, Вэнь Шаоцин, опустив голову, неопределенно сказал, что девушка, которая ему нравится, может не догадываться о его чувствах.

И если любовь будет ответной, то они будут вместе, но даже если он ей будет безразличен, то он не перестанет любить ее.

– А ты? Как бы ты поступила? – вдруг спросил Чжун Чжэнь и осекся, осознав бестактность вопроса.

Ведь мужчина, который нравится ей, не любит ее, так зачем сыпать соль на рану…

Но сестра неожиданно беззаботно выпалила:

– Если он не любит меня, я полюблю себя сама! Только и всего!

Сейчас ее заботило другое: из головы все не выходил расписанный стакан.

– Может, мне вернуть его?

– Но ты уже пользовалась им… – напомнил Чжун Чжэнь.

Цун Жун принялась обдумывать варианты.

– Тогда…

Чжун Чжэнь подсказал грандиозную идею:

– Тогда выходи замуж!

Сестра отвесила брату затрещину, но прежде, чем она набрала в грудь воздуха, чтобы отчитать его, в «Вичате» пришло уведомление. Это был Вэнь Шаоцин: «Идите ужинать».

Только тогда она спохватилась: как он может готовить ужин с поврежденной рукой?

Когда Цун Жун пришла, на столе уже стояла большая порция пряной сковородки. Аспиранты, пуская слюни, столпились вокруг и с нетерпением ждали. Заметив девушку, они оживились и вновь поприветствовали «сестру».

Цун Жун уже смирилась с наличием новых братьев. Она ответила им с улыбкой, а затем стала искать глазами Вэнь Шаоцина.

Один из юношей с улыбкой указал на спальню:

– Шеф забрызгал одежду маслом и пошел переодеться.

– О! – Цун Жун наигранно продолжила озираться. – Я ищу Жана-Иди-Прочь.

Как только она произнесла кличку, пес тут же возник словно из ниоткуда в нескольких шагах от девушки и замер.

Чжун Чжэнь подошел и погладил его по голове:

– Что с ним? Раньше ему больше всего нравилось внезапно выпрыгивать, чтобы напугать тебя. Почему он сегодня такой кроткий? Заболел?

В этот момент из спальни показался Вэнь Шаоцин. Чжун Чжэнь окликнул его:

– Шеф, посмотрите, похоже, Жану-Иди-Прочь нездоровится!

Девушка и сама заметила, что после того случая, когда пес внезапно кинулся на нее, заставив удариться головой, он вел себя на редкость покладисто, поэтому, не сводя с питомца глаз, подтвердила:

– Кажется, действительно заболел.

Вэнь Шаоцин молча смерил обоих взглядом – глупо обсуждать то, в чем не разбираешься. Он подозвал питомца:

– Жан-Иди-Прочь, ко мне!

Пес немедля подскочил к хозяину, и тот скомандовал:

– Прыгни два раза!

Питомец послушно выполнил команду.

– Кувырки!

Жан-Иди-Прочь лег на пол и дважды перекатился.

Вэнь Шаоцин приподнял бровь и посмотрел на Цун Жун:

– Совершенно здоров.

Чжун Чжэнь удивился и обратился к питомцу:

– Дай пройти, Жан-Иди-Прочь.

Пес посмотрел прямо на него, но не пошевелился.

– Уступи дорогу, Жан-Иди-Прочь, – неохотно повторил Чжун Чжэнь.

На этот раз пес отошел на пару шагов, потом с разбегу боднул юношу лбом и скрылся в другой комнате.

Аспиранты расхохотались, а Цун Жун не сводила глаз с руки наставника. Бинт был чист: должно быть, он уже обработал рану.

Вэнь Шаоцин перехватил ее взгляд и протянул руку:

– Хочешь посмотреть еще раз?

Девушка тут же вспомнила их недавнее переплетение рук. Ее ладони и кончики пальцев, казалось, до сих пор хранили его тепло. Она отвернулась, тихо кашлянула и сменила тему:

– Давайте уже есть.

Вэнь Шаоцин едва заметно улыбнулся и поддержал:

– На кухне осталось еще одно блюдо, сейчас принесу.

Чжун Чжэнь стоял рядом с кухней, потому опередил его:

– Лучше я, я принесу.

– Ну а я тогда помою руки, – кивнул Вэнь Шаоцин.

Когда Чжун Чжэнь вернулся с большой сине-белой фарфоровой тарелкой, вид у него был странный. Он украдкой покосился на сестру.

Цун Жун не поняла, что произошло, пока не увидела само блюдо.

Аспиранты, тихо переговариваясь, столпились и удивленно изучали содержимое тарелки. В силу их юного возраста они впервые видели это блюдо – в отличие от Цун Жун. Это была похлебка Ли Хунчжана.

Она готовилась особым образом из куриных потрохов, говяжьего рубца, ветчины, крахмальной лапши, грибов шиитаке, побегов бамбука, трепангов и многого другого. Для начала все нужно было обжарить на пряном кунжутном масле, затем переложить в глиняный горшок, присыпать зеленым луком и кусочками имбиря, сбрызнуть водкой, посолить, добавить глутамат натрия, куриный экстракт, белый перец и сахар, сдобрить соевым соусом, сверху залить куриным бульоном и добавить свиной жир. Потом медленно тушить на слабом огне до готовности и только после этого подавать на стол.

Бабушка часто готовила это блюдо, когда Цун Жун была маленькой. После ее смерти такой деликатес больше никогда не появлялся на семейном столе.

Девушка и не надеялась вновь отведать похлебку, потому немного растерялась, когда в нос внезапно ударил знакомый запах.

Когда бабушка умерла, она училась за границей и не успела с ней попрощаться. Это особенно тяготило девушку.

Чжун Чжэнь и Цун Жун переглянулись. Наклонившись, юноша прошептал сестре на ухо:

– Как ты думаешь, может, сама судьба сводит тебя с наставником? Сначала компьютерная игра, потом его рукописные копии, потом стакан с твоим никнеймом и, наконец, эта заветная похлебка… Судьба-злодейка…

Она мельком взглянула на брата и впервые не стала упрекать его в пустой болтовне.

Чего