В душе поднялся вихрь самых разных чувств. Она будто бы почувствовала долгожданное облегчение, но в то же время, казалось, потеряла точку опоры. Ее сердце заметалось, не находя покоя.

И даже когда они встретились снова, Цун Жун решила, что неприятна молодому человеку, и предпочла притвориться незнакомой.

– Но это не я, а ты удалила меня, – неожиданно возразил Вэнь Шаоцин.

Она недоверчиво нахмурила брови.

Увидев, что она все еще сомневается, парень на мгновение заколебался и сказал:

– Я тебе расскажу кое о чем, но прошу, только не сердись.

– О чем? – Она внимательно посмотрела на него.

Он глубоко вздохнул.

– Вскоре после того, как ты уехала за границу, Чжун Чжэнь вошел в игру через твой аккаунт и написал мне в личку.

Она внезапно успокоилась и машинально начала анализировать ситуацию:

– А как ты понял, что это был он?

– Он же знал, что ты смотришь все мои стримы, – слегка улыбнулся Вэнь Шаоцин. – Наверное, когда вошел в игру под твоим ником, он обнаружил, что мы с тобой друзья. Но, зная твой характер и предположив, что сама ты не сделаешь первый шаг, решил вмешаться и объясниться от твоего имени. Скорее всего, он не был в курсе, что мы уже виделись. К тому же девушки говорят совсем иначе, чем парни, а он не очень-то старался выбирать нужные слова и сразу выдал себя. Да и играл он плохо, не так, как ты.

Цун Жун слушала, не шевелясь. В голове была только одна мысль: это действительно карма! Она использовала аккаунт Чжун Чжэня, чтобы незаметно следить за Вэнь Шаоцином, а Чжун Чжэнь вошел в ее аккаунт и наломал дров.

Пока девушка переваривала услышанное, у нее вдруг появилось плохое предчувствие.

– Что еще он написал?

– Что ты любишь меня.

Девушка посмотрела ему в глаза.

– А дословно? – Она явно не верила.

Вэнь Шаоцин намеренно передал только суть написанного Чжун Чжэнем, зная, как может разозлиться Цун Жун. Если скажет дословно… тогда ее брату несдобровать.

– В то время он был совсем еще зеленый и мало что понимал, да к тому же… – деликатно начал объяснять юноша.

– Говори!

Цун Жун сгорала от стыда, но чем больше ей было стыдно, тем больше она хотела знать, что именно написал Чжун Чжэнь.

– Ну, он написал, что ты всегда интересовалась мной и смотрела все мои стримы без пропуска и что я тебе очень, очень нравлюсь.

– Я смотрела, чтобы понять твою стратегию игры и победить тебя! – попыталась оправдаться она.

На этот раз засомневался Вэнь Шаоцин:

– Но Чжун Чжэнь такого не говорил!

– Да откуда ему знать?! – рассердилась она и впопыхах выпалила: – Это у него к тебе чувства или у меня?

Как только эти слова вырвались наружу, они оба ошеломленно застыли.

Парень приподнял брови. В его глазах мелькнула улыбка, губы дрогнули и уголки начали было приподниматься, но потом снова опустились.

Поглаживая лоб, Цун Жун приговаривала про себя: «Эмоции – это зло. Успокойся. Цун Жун, ты должна успокоиться».

– Что еще? – спросила она через некоторое время, стиснув зубы.

Вэнь Шаоцин потер подбородок, припоминая былое.

– Все эти годы, когда ты жила за границей, он продолжал писать от твоего имени, присылал свежие фотографии, рассказывал о твоих делах и…

Пламя гнева в ее сердце разжигалось все сильнее.

– И?

– И еще копировал из интернета довольно специфические любовные письма и регулярно отправлял мне.

– Специфические любовные письма? – недовольно нахмурилась Цун Жун.

– Ну да. Когда он узнал, что я студент-медик, стал присылать что-то в таком духе: «Ты – моя таблетка нитроглицерина, только ты способна унять боль, что терзает мою душу», «Ты – мой синусовый узел» или «Я храню тебя в своей овальной ямке».

Догадавшись, что Цун Жун непонятны медицинские термины, Вэнь Шаоцин пояснил:

– Синусовый узел контролирует частоту сердцебиения. Он является генератором импульсов и водителем сердечного ритма первого порядка. А овальная ямка – это самая мягкая часть сердца. Она идеальна для катетеризации из правого предсердия в левое.

– И как ты ему ответил? – Кожа девушки покрылась мурашками.

Лицо Вэнь Шаоцина посерьезнело.

– Я сказал, что при стенокардии необходимо пройти обследование в больнице и что нельзя принимать лекарства без назначения врача. Таблетки нитроглицерина не всем подходят.

И тут она наконец взорвалась:

– Он что, больной? Зачем он отправлял тебе все это?!

– Он действительно больной, – согласился парень.

Когда она услышала подробности, ей стало неимоверно стыдно. То ли из-за чрезмерного волнения, то ли из-за злости она вдруг горестно вздохнула и разрыдалась, дрожа всем телом.

Несколько лет настойчиво заигрывала с ним в игре, а встретившись, притворилась, что незнакома с ним. Что же Вэнь Шаоцин думал о ней все это время? Что она плетет интриги или играет с ним в кошки-мышки? Да это еще мягко сказано!

Увидев ее слезы, он испуганно вздрогнул, обернулся и взял со стола салфетницу. Затем подошел к ней и, присев рядом, протянул салфетку. Глядя в ее чуть покрасневшие глаза, он догадался о ее мыслях и поспешил заверить:

– Я никогда не думал о тебе плохо.

Каждый влюбленный человек хочет выглядеть наилучшим образом, но Цун Жун даже не знала, что ее светлый образ был давным-давно скомпрометирован Чжун Чжэнем!

Она крепко прикусила нижнюю губу, посмотрела на протянутую салфетку, но не осмелилась взять ее.

Тогда Вэнь Шаоцин беспомощно улыбнулся и попытался сам вытереть ей слезы.

Но, как только он коснулся ее лица, девушка тут же отпрянула. Она достала новую салфетку и тщательно вытерла лицо, затем вдруг требовательно спросила:

– А когда ты догадался, почему не разоблачил его?

Ее влажные от слез глаза поблескивали ярко-черным светом, лицо приняло хитрое выражение, а голос из-за плача снова зазвучал немного хрипло. Юноша взглянул на нее, и его сердце дрогнуло – она была неописуемо мила.

– А зачем? Так я был в курсе твоих дел.

– Ты… – Она запнулась и чуть погодя спросила: – Что произошло потом?

– Потом… – продолжил вспоминать Вэнь Шаоцин. – Потом, когда я сказал, что у меня есть любимая, он пропал, а через несколько дней молча удалился из друзей и больше не появлялся.

Цун Жун вдруг успокоилась. Он сказал… что у него есть любимая.

И она вспомнила, как однажды зимой Чжун Чжэнь позвонил ей посреди ночи. Его тихий голос смешивался с шумом ветра, и он раз за разом повторял одну и ту же фразу:

– Сестрица, мне так тяжело на сердце.

Цун Жун очень испугалась, но, как бы ни расспрашивала его, он ничего не рассказывал. Тогда она решила, что все дело в