тебя обтесать. Ты, бог знает, как и с кем жил… Поселившись от меня близко, надо или подчиниться твердо моему влиянию и суду, или не ждать от меня никаких рекомендаций и т. п.

Ну, прощай. Желаю тебя видеть. Только остриженным и вообще более приличным, чем ты был до сих пор. Обнимаю тебя.

К. Леонтьев

Публикуется по автографу (ГЛМ).

1 Дятлова — кудиновская соседка Леонтьева.

2 Таисия — неустановленное лицо.

3 Сорокин — неустановленное лицо.

4 Бабушкина — неустановленное лицо.

115. В. В. Леонтьеву

7 августа 1879 г., Кудиново

Володя, что же это за свинство с твоей стороны, что ты до сих пор не можешь ни слова мне написать о том, что я у тебя спрашиваю: отправил ли ты заказное письмо Всеволоду Соловьеву или нет? И почему?

Если ты в претензии за то, что я тебе не выслал 10 рублей, то это несправедливо, надо знать, в каком я положении. Я занимаю у Агафьи и у мужиков по 5–10 рублей на хлеб и жалованья людям не плачу. Этого еще никогда со мной не бывало. Газета «Восток», как и следовало ожидать, вовсе нейдет (145 подписчиков), и потому Дурново и денег мне не высылает. Ты меня тоже бесишь, по правде сказать. Хлопотал быть поближе к родным, а сам ни гу-гу! И, судя по тому, что я сам видел, ведь это все происходит не от кучи дел и забот, а так, от великоруссизма какого-то…

Твой К. Леонтьев

Недели 2 или 3 тому назад Ник<олай> Яковл<евич> Соловьев наделал мне дерзостей, и я вынужден был обломать об него палку, а потом призвать мужиков и выгнать его официально, так сказать, из дома.

Совершенная скотина!1

Публикуется по автографу (ГЛМ).

1 «В переписке Соловьева и Леонтьева на несколько лет наступил перерыв. 7 апреля 1881 г. Соловьев послал Леонтьеву свою книгу и письменно просил примирения: „Вместе с сим я посылаю вам собрание моих в сотрудничестве с Островским пьес; получение этой книги вами, понятно, не обязывает вас отвечать; вы получаете как будто от неизвестного. Но не могу вам не сказать, что с момента нашей разлуки и по сию пору я глубоко страдаю духом и ни одной минуты не нахожу успокоения, меня грызет, давит, я прошу вас хотя безмолвно, но искренно примириться со мной: я больной душевно человек, и бывают у меня моменты чисто безумные, грустно сознавать это, но это так! Еще креплюсь, движусь на сей житейской ярмарке, фигурирую как-то, но Боже – какой жалкой комедией она подчас представляется тебе и ты какой плачевный актер“. Дальнейшая переписка носит уже чисто деловой характер и касается главным образом поручений Леонтьева Соловьеву в Петербурге» («Литературное наследство». Т. 88. Кн. 1. А. Н. Островский. М., 1974. С. 574).

116. Т. И. Филиппову

14 декабря 1879 г.

<…> Кстати, о Каткове – у него столько коммерческого цинизма в сношениях с сотрудниками (по крайней мере, со мной), что он, пожалуй, цену удвоит мне за то, что я цензор. <…>

Впервые частично опубликовано в кн.: «Литературное наследство». Т. 22–24. М., 1935. С. 478.

117. Графу Н. П. Игнатьеву

21 марта 1880 г., Варшава

<…> Письмо Вашего сиятельства от 31 января только недавно здесь, в Варшаве, получено мною. Оно долго пролежало в Калуге, из которой я сюда был вызван вовсе неожиданно для сотрудничества в обновленном князем Голицыным1 «Варшавском дневнике»2. Не имевши никогда ни малейшей наклонности к срочной и спешной газетной работе, я поехал сюда единственно в ожидании обещанного мне весьма положительно цензорского места в Москве, но до сих пор вакансия не открывается, и я начинаю иногда подозревать (может быть, и ошибочно), что и тут не замешалось ли то неудовольствие на мою литературную деятельность, о которой Вы мне говорили. Пусть будет воля Божия! Видно, нужно писать не то, что думаешь даже и в самом консервативном духе! Каяться, разумеется, грех в этом, когда защищаешь Святыню. Лучше претерпеть за это от людей, которым эпитета настоящего я не позволю себе дать в письме к Вашему сиятельству, потому что он должен быть слишком груб. <…>

Публикуется по автографу (ЦГАЛИ).

1 Николай Николаевич Голицын, князь (1836–1893) – библиограф, в 1870-х гг. был подольским вице-губернатором, в 1877–1880 гг. – редактор газеты «Варшавский дневник». По воспоминаниям К. А. Губастова, «сильно хромой, ходивший на двух костылях, потому более или менее неподвижный, был человек очень умный, разносторонне образованный, с большим литературным вкусом» (Памяти К. Н. Леонтьева. СПб., 1911. С. 219).

2 «Варшавский дневник» – официальная газета Польского края, выходившая с 1864 г. двумя отдельными изданиями, на русском и польском языках. Подчинялась непосредственно варшавскому генерал-губернатору.

118. Н. Я. Соловьеву

29 марта 1880 г., Варшава

<…> Я сердцем все забыл и люблю Вас из моего прекрасного далека (как говорит Гоголь, Вы ведь ничего чужого не читаете, может быть, и Гоголя забыли), но… понимаете… но… Согласитесь, что двум таким характерам, как наши, трудно быть в бесцеремонных отношениях. Другой раз может выйти еще хуже, гораздо хуже, верьте. Признаюсь Вам, что я не могу выносить даже и шуточных Ваших некоторых замечаний, они меня коробят донельзя, и если я в жизни моей обнаружил пример исполинского терпения во имя высокой цели, то это с Вами, поверьте. Но Вы видели – не раз еще и прежде последнего дня, что и этому терпению есть предел!

Отношения наши очень своеобразны, я это понимаю, уж так странно сложилось. Вы и нас с Машей, и Кудиново любите и верите нам, как никому, мы Вам платим оба тем же. Но никто зато так и не перечил из знакомых наших всем нашим вкусам, привычкам, как Вы. Судьба! Что делать.

Желаю Вам всего лучшего.

К. Леонтьев

Публикуется по автографу (ГЛМ).

119. К. А. Губастову

3 сентября 1880 г., Оптина Пустынь

<…> Я приехал в мае домой к своим именинам из Москвы больной и простуженный до того, что до половины июля из своего флигеля не выходил. Не успел я прийти в себя от этого, как Людмила очень опасно занемогла. Она была у нас, в Кудинове, приехала дня на два, и вдруг заразилась дизентерией, на которую было в это время поветрие, и осталась у нас почти на месяц в постели. Это поставило весь дом вверх дном; родные ее и мы делили