Однажды у старшего лейтенанта Д.Д. Таевере он встретил людей, вернувшихся оттуда. Из фашистского тыла. После этого он почти не отходил от всегда внимательного и отзывчивого младшего лейтенанта госбезопасности Никиты Федоровича Ковалдина. Тот много занимался с мальчиком, рассказывал ему увлекательные истории из работы разведки и органов ВЧК. И каждый раз такие беседы кончались просьбой Пети послать его с каким-нибудь заданием в тыл гитлеровских войск. Ковалдин лишь улыбался, успокаивал мальчика и просил подождать.

И вот сегодня старший оперуполномоченный 6-го отделения Н.Ф. Ковалдин решил, что именно Петя сможет выполнить задание командования фронтом. Он понимал начальника Особого отдела П.Т. Куприна и сам, наверное, будь на его месте, вот так же резко ответил бы на предложение послать в тыл к фашистам тринадцатилетнего мальчика. Но он лучше комиссара госбезопасности 3-го ранга знал Петю, его способности, и поэтому был уверен в успехе.

Он упрямо посмотрел на начальника отдела и хотел было тому что-то сказать.

Тут младшего лейтенанта госбезопасности поддержал его непосредственный начальник Дмитрий Дмитриевич Таевере. Увидев, что начальник Особого отдела фронта раздражается все больше и больше, а значит, его трудно потом будет в чем-то переубедить, он попросил дать ему слово.

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, — нат чал Дмитрий Дмитриевич, — я поддерживаю предложение Ковалдина. И прошу выслушать меня.

Павел Тихонович Куприн махнул рукой, улыбнулся и уже несколько мягче произнес:

— Уж не сговорились ли вы со своим старшим оперуполномоченным? Если два человека делают одно и то же предложение — значит, оно заслуживает внимания. Ну, а я, по-видимому, немного погорячился. Но в этом нет ничего страшного, в споре рождается истина. Мы все внимательно слушаем вас, товарищ Таевере.

Дмитрий Дмитриевич уверенно продолжил:

— Петя имеет сильную волю, наделен хорошей памятью, смелостью, находчивостью, умеет держать себя в опасной обстановке. Это физически очень сильный мальчик, может без устали пройти не один десяток километров. Он отлично ориентируется в любом лесу, хорошо ходит по компасу и карте. Уже знает повадки и психологию гитлеровцев. Прибавьте к этому его лютую ненависть к фашистам, его горячее желание бороться с этим заклятым врагом. Он не раз уже фозился убежать от нас на фронт. На мой взгляд, этот мальчик уже почти готовый разведчик. Конечно, чтобы успешно выполнять задание командования фронта, ему нужно будет пройти ускоренный курс специальной подготовки. Я уверен — Петя нас не подведет.

Начальник Особого отдела встал, прошелся по своему небольшому кабинету, посмотрел в заклеенное полосками бумаги окно и сказал:

— Что ж, может, вы и правы? Мальчику действительно будет легче добраться до этой проклятой батареи.

Он замолчал, прошелся опять по кабинету, побарабанил пальцами по столу и уже приказным тоном добавил:

— Я согласен на такой вариант. С сегодняшнего дня Таевере и Ковалдин займутся спецподготовкой Пети…

Он вздохнул, посмотрел на своих военных контрразведчиков и уже мягче сказал:

— Не забудьте о легенде для мальчика. И помните — от батареи ежедневно гибнут мирные советские люди. Времени у вас совсем мало.

Вскоре Петя был у начальника 6-го отделения старшего лейтенанта госбезопасности Д.Д. Таевере. Он очень обрадовался заданию. Понимая всю его важность, Петя сразу дал согласие идти в тыл противника. Вечером мальчик жадно набросился на все то, что считали нужным внести в его специальную подготовку Таевере и Ковалдин. В маленькой комнатке чекисты учили его приемам, как быстро и незаметно уходить от глаз агентов фашистов. Ему предоставили целый альбом рисунков и фотографий гитлеровских дальнобойных орудий. И вскоре он свободно ориентировался в их калибрах. А темной ночью Петя совершает пятнадцатикилометровый марш-бросок по лесу. Ориентир у него был один — звезды. И он успешно добрался в указанное место.

Военные контрразведчики разрабатывали различные положения и варианты, в которые мог бы попасть мальчик в тылу врага. И Петя моментально находит им решения: то он играет недалекого по уму парнишку, то просит найти удравшую в лес корову, то с корзиной грибов и слезами на щеках просит указать путь из векового леса.

В это же время Петя занимается своей новой биографией. Каждый час он десятки раз повторяет составленную чекистами легенду, вживается в образ кулацкого сынка. Да, по легенде он — Петр Ермолаев, сын кулака, высланного в 1930 году из поселка Волосово. Если бы гитлеровцы попытались проверить это, то факт такой они установили бы. Но настоящий Петр Ермолаев был в глубоком советском тылу. Поэтому ничего опасного для Пети такая проверка не представляла.

А мальчик, в который уже раз, повторял:

— Папа с 1930 года находился в ссылке где-то под Архангельском, а мы с мамой жили в Голубовицах, у родственников. Он иногда присылал нам деньги и письма, в которых намекал, что скоро все должно кончиться и мы опять станем владельцами крупного хозяйства. Когда немецкие солдаты подошли к деревне, ее жители снялись и двинулись в глубь страны. Вместе с ними на подводе поехали и мы. Ночью, в лесу, мама разбудила меня, прошептав: «Сынок, вставай. Нам не по пути с ними». Мы повернули лошадь и поехали назад. В пути попали под артиллерийский обстрел, наша лошадь была убита осколком снаряда. С мамой собрали узел и пешком двинулись к Волосово. Сюда, по словам мамы, должен вернуться мой отец. Это передал ей какой-то его друг, бежавший перед войной из ссылки. В лесу около станции Поповка мы опять попали под сильный обстрел. Мама испугалась и бросилась по тропинке в гущу леса. Вдруг раздался сильный взрыв, я упал на землю. Когда встал, то в метрах пятидесяти увидел искромсанные, вырванные с корнем сосны и огромную воронку. Мамы нигде не было. На мой крик она не отзывалась. По-видимому, ее разорвал снаряд. Сидя на краю воронки, я долго плакал, а затем решил продолжать путь в Волосово. И вот уже несколько дней, побираясь по деревням и попрошайничая у гитлеровских солдатских кухонь, пробираюсь я в этот поселок. Здесь надеюсь найти своего отца, которого знаю только по фотографиям.

При этом Петя делал такое страдальческое лицо, что трудно было не поверить его рассказу. «В этом мальчике, — не раз уже думал Таевере, — заложен талант большого артиста».

Учителя довольны своим необыкновенно прилежным учеником. Он быстро достигает нужных результатов. Ход его подготовки контролирует сам начальник Особого отдела. П.Т. Куприну было очень жалко посылать мальчика в тыл противника. Но теперь он понимал, что от этого юнца зависит выполнение задания командования фронта. Зависят судьбы многих жителей Колпино, а также бойцов этого участка фронта. Поэтому он еще и еще требовал, чтобы Таевере и Ковалдин как следует проработали с мальчиком все ситуации, которые могли возникнуть с ним в тылу фашистов.

Утром 5 сентября 1941 года начальник Особого отдела вызвал Ковалдина, крепко пожал ему руку и пригласил сесть за небольшой стол, покрытый зеленым сукном. Куприн долго смотрел на младшего лейтенанта госбезопасности, а затем спросил: