– Лиза, не надо. Не терзайся из-за этого. Я такое давно уже проходил, начиная с детства. Научился с этим жить. А это твои читатели. Какие уж есть. Они тебя любят. Ты должна быть снисходительна к их слабостям и предрассудкам. Ну, пусть у меня там будет русская фамилия. Две русские фамилии. – Вилли Ригель улыбался. – Какая разница? Главное, чтоб читали.

– Следующий мой роман про Лесного Царя, чудовище из картины. Помнишь, ты мне рассказывал, как маленьким пугался Лесного Царя Гете, боялся, что он тебя украдет? А другой детектив я напишу про Кенигсберг, ту вашу легенду о водяном, которую ты мне рассказал.

– Видишь, я уже и соавтор, а не только прототип. – Он обнял ее за плечи. – Ну, все – капут с покупками?

– Ты что? Какой капут! Еще и одной трети не обошли! Но сейчас я в салон красоты на сорок минут. – Лиза кивнула на бутик напротив книжного. – Перышки почистить.

– А мне что прикажешь делать? – Вилли Ригель разочарованно присвистнул.

– Ждать. Надеяться. Верить. – Она помахала ему рукой. – Я скоро.

Лиза вернулась через час. Показала маникюр – ноготки.

– Это чтобы когтить ваше любящее рыцарское сердце, Вилли Ригель.

– А я тебе тоже что-то покажу сейчас. – Он улыбался.

– С ума сошел? Безумный! – Лиза вспыхнула.

Он расхохотался так громко, что на них обратили внимание другие покупатели торгового центра. Затем задрал рукав своей черной футболки – на предплечье на бицепсе багровое пятно и свежая татуировка. Буквы WRWOLD.

– Что это еще за вервольд? Оборотень? Ааааа, оборотень в погонах. – Лиза противно захихикала.

– Это наша с тобой фишка теперь, я здесь в тату-салоне набил сейчас, пока ждал тебя. Знаешь, как шифруется? Вальтер Ригель Влюблен Оболенскую Лизу Детективщицу.

– Больно было татуироваться?

– Нет. Мне все время хочется как-то выразить, что ты моя… что ты со мной, принадлежишь мне, а не ускользаешь от меня.

– Вилли, я не ускользаю никуда. Я здесь, с тобой. И мы сейчас… пойдем покупать тебе классное пальто!

Она схватила его, нагруженного пакетами с ее покупками, за руку и потащила по торговой галерее. Остановилась перед бутиком мужской одежды «Милан – Лондон».

– Супер, Вилли Ригель! Смотри, вон то пальто на манекене. Черное.

– Нет.

– Что нет?

– Лиза, мне это не по карману.

– Я же сказала, деньги в данный момент для нас не проблема.

– Лиза, это ты заработала. Я не зарабатываю столько, сколько ты. Хотел бы, конечно. Но нет. У меня только мое полицейское жалованье. Это в три раза меньше, чем твои доходы.

– Да это все наше общее!

– Нет, я так не могу.

– Мужской маразм!

– Это правда.

– Да плевать мне на такую правду. – Лиза своевольно тряхнула рыжими кудрями. – Слушать я этот бред, Вилли Ригель, не хочу. И потом ты все, что у тебя есть, все деньги раздаешь.

– У Семеныча Ухова семья – двое детей, то одно надо, то другое. Ребята иногда обращаются с ралли – не хватает на запчасти. – Вилли Ригель пожал плечами. – Мне ничего не надо особо. Пиво да колбасу жареную… Могу кашу есть пшенную. Я когда учился в Омской вышке, там вообще ни черта не было, кроме гречки с тушенкой. Так я на этой гречке так накачался в спортзале…

– Ты добрый, Вилли Ригель. Великодушный. – Лиза смотрела на него, снова склонив голову набок. – Но ты дико упрямый и безбашенный. Сорвиголова… горячее сердце… Твоя напускная немецкая бесстрастность… Твой идеальный пробор… И такой вулкан под всем этим немецким льдом… За это за все я люблю тебя.

– Что ты сказала?

– Что слышал.

– Ты в первый раз… Лизбет. – Он взял ее за руку. – Лиза, ты в первый раз мне сказала, что любишь. Я тебе столько раз это говорил, а ты… Слушай, мне нужны доказательства! Сейчас же! Едем домой!

– Идем в магазин за пальто. – Лиза свободной рукой указала, как полководец, на шикарный бутик.

В магазине он примерил черное пальто. Манерный продавец поднял брови.

– Как на вас шили. Можете на подиум выходить. С вашей фигурой.

Лиза восторженно ахала, любовалась.

– Мы берем пальто.

– Как клерк из Сити. – Вилли Ригель усмехнулся, глядя на себя в зеркало. – И шарфик еще хипстерский, да? Модным узлом? Да в Анжеро-Судженске, где я пахал в спецназе, меня бы работяги и братва сразу бы на таком шарфике удавили.

– Мы не в диком Анжере. – Лиза расплачивалась своей картой. – Как жаль, что сейчас лето. И ты не можешь прямо в этом пальто со мной прогуляться.

Нагруженные покупками, они спустились в паркинг торгового центра. Вилли Ригель загрузил пакеты в багажник своего старого разбитого внедорожника.

– Едем в ту немецкую пивную на Таганке, – снова повелела голосом Владычицы Морской Лиза. – Закажем ваш асбайн – целую свиную рульку с капустой. Что не съедим, домой заберем. И мясной хлеб!

– Leberkase?

– Да, обожжаю. И ты там обопьешься своего дункеля и паулайнера. А машину поведу потом я – трезвая как стеклышко. И после пьянки – в джазовый клуб, танцевать будем с тобой всю ночь.

Он открыл дверь и галантно усадил ее. Сам сел за руль.

В салоне они посмотрели друг на друга.

– Пивная, потом джаз и танцы? – спросил он тихо. И наклонившись, поцеловал ее в губы.

– Да… ох… Вилли…

Она коснулась его плеча, отогнула рукав его черной футболки. Вальтер Ригель Влюблен Оболенскую Лизу Детективщицу…

Лиза нежно поцеловала его татуировку.

– Ich liebe dich… – Он снова нашел ее губы, целуя. – Так пивная… потом джаз…

– Домой, – еле слышно прошептала Лиза. – Доказательства требуют… чтобы их… предъявили… как можно скорее…

– Пристегнись. – Он завел мотор. – Я на ралли так не ездил, как рвану сейчас.

– «Сказка» сегодня открывается с двух, – объявил Гектор, заглядывая в мобильный на страничку ресторана. – Дадим официанту повкалывать – и поедем, расспросим его.

– О чем? – Катя вновь ощутила свое обычное неуемное любопытство. Этот официант и правда как-то слишком уж «мелькает». И оказывается, он бывший сосед Кабановой по Люберцам! Но это когда было? Четверть века назад. Что можно вспомнить из своих детских лет?

Решили ехать на этот раз не на патрульной машине, а на «Гелендвагене».

– Хоть пообедаем потом по-человечески в ресторане. – Гектор улыбался. – Вилли, переоденься в штатское. А то своим полицейским прикидом всех сказочников распугаешь.

– Нам отдельный зал. Каминный. – в ресторане он продолжил распоряжаться, как барин, объявляя метрдотелю свою волю. – И чтобы обслужил нас ваш официант Хлопов. Он работает сегодня в дневную смену? Вот и чудненько.