Поправился я быстро и, как оказалось, вовремя.

– Милорд, миледи, – входя в кабинет, сообщил дворецкий, – вам послания из Всеобщего совета.

Мы с Лаурой, которая к тому времени вернулась, тревожно переглянулись. Чего им от нас еще надо?

Я с опаской раскрыл конверт и прочел послание. Сердце защемило. Меня приглашали в поместье Льориса для оглашения завещания.

– У тебя то же самое? – сдавленно спросила Лаура. В голосе у нее стояли слезы.

– Да, – глухо ответил я и поднял на нее глаза. Губы крепко сжаты, твердый взгляд – она держалась молодцом. Лишь две еле заметные дорожки от слез на щеках выдавали ее скорбь.

– Держись, любимая. – Я подошел к ней и легонько вытер влагу с ее лица. Она судорожно кивнула.

– Исгал, все в порядке, – повернулся я к обеспокоенному дворецкому. – Это по поводу завещания Льориса.

Исгал лишь горестно вздохнул.

– У него были родственники? – спросил я Лауру.

– Только очень дальние. Он с ними никогда не общался, насколько я знаю.

– Понятно, – пробормотал я. Меня взяла обида. Вот так, ни с того ни с сего, кто-то наживется на смерти моего друга…

В назначенный день мы перенеслись во двор замка Льориса. Стараясь не показывать обуревавшие нас эмоции, мы двинулись к парадному входу.

– Лорд, леди, рад вас приветствовать! – громко произнес выскочивший откуда-то незнакомый слуга.

Мы переглянулись. Похоже, тут уже вовсю распоряжались наследством. Меня затрясло, Лауру – тоже. Я крепко сжал локоть любимой, призывая успокоиться. Медленно выдохнул и ответил:

– Спасибо. Куда нам идти?

– Прошу за мной, – услужливо поклонился слуга. – Все уже собрались, ждут только вас.

А то мы бы и без него дорогу не нашли! Но что поделать? Этикет есть этикет… Слуга вызывал острую неприязнь – слишком вертлявый, слишком суетливый.

Оглашение происходило в малом парадном зале. Как и положено, присутствовали четверо представителей совета – двое темных и двое светлых. Еще в зале находился лорд. С первого же взгляда на его высокомерную физиономию и хозяйские замашки стало понятно, что это провинциальный дворянчик из тех, у кого гонора выше крыши, а дома мыши с голоду вешаются. Мне он не понравился сразу. Лауре, похоже, тоже, судя по тому, с какой силой она ухватилась за мою руку.

Лорд резко повернулся в нашу сторону и гневно бросил слуге:

– Это кто еще такие?

Ему повезло, что нас опередил темный, один из совета:

– Лорд Родерик, позвольте вам представить. Лорд Этьен де Брилен и его супруга, Лаура де Брилен, урожденная де Гранье.

Мы поклонились. Родерик слегка покраснел. На совете он обязан был присутствовать, поэтому странно, что сразу не узнал…

– Лорд Родерик Аржент, наследник рода Киллеан.

Упомянутый наследник махнул головой, изображая поклон.

– Прошу всех садиться, – произнес темный лорд.

Мы с Лаурой опустились на диван у стены, Родерик уселся прямо напротив представителей совета.

Светлый лорд держал в руках свиток с печатями. Но, видимо, сообразив, что нам будет не слишком приятно слышать текст завещания от светлого, передал свиток темному и деликатно отошел назад.

Я оценил. Но попутно подумал, не сыграли ли роль в подобной деликатности недавние события?

– Итак. – Темный лорд прокашлялся и продолжил: – Пожалуй, я не буду зачитывать завещание полностью. Леди де Гранье получает в свое распоряжение всю библиотеку, за исключением любых бумаг, книг или свитков, относящихся к этому поместью.

Лаура, всхлипнув, кивком подтвердила, что поняла.

– Лорду де Брилен достается коллекция старинного оружия, за исключением того, что находится в арсенале.

Я тоже подтвердил, что мне все понятно. Подарю Исгалу – пусть сам с ним разбирается! Скорее всего, веселый Льорис на то и рассчитывал – ему было прекрасно известно, что я к собиранию оружия равнодушен.

– Титул, поместье, а также прочие земли и имущество завещаются старшему из рода Аржент. Остальные представители рода Аржент наследниками не являются. В том числе и по завещанию или дарственной.

Ой и хитер же был мой друг! Бери, дорогой, все, но никому ты ничего передать не сможешь! Родерику это явно не понравилось, но что он мог сделать?

– Кроме того, напоминаю, что с этой минуты вы, лорд Родерик Киллеан, обязаны присутствовать на всех заседаниях Великого и Всеобщего советов.

Так он еще и не имел права на совете присутствовать? Это объясняло то, что он нас не узнал.

– Мы, пожалуй, закончим. При желании с полным текстом завещания вы можете ознакомиться в канцелярии Всеобщего совета, – представители совета поклонились и покинули малый парадный зал.

– Лорд, леди, – подскочил к нам Родерик, – не угодно ли вам остаться на обед?

– Благодарю, но у нас сегодня еще есть дела, – вежливо отказалась Лаура.

– Разрешите только осмотреть библиотеку и коллекцию, – не глядя на жену, попросил я.

– Конечно-конечно. – В глазах Родерика мелькнула досада.

«Так вот что ты задумал! – понял я. – Под шумок прикарманить часть коллекции и оружия, и книг. Не выйдет!»

– Позвольте вас проводить. – Он еще на что-то надеялся.

– Мы знаем дорогу. Все-таки часто здесь бывали, – холодно ответил я.

Мы вышли, направившись сначала в библиотеку, расположенную неподалеку от зала. По красноречивому молчанию Лауры я понял, что она тоже прочла нехитрые мысли Родерика. Быстро осмотревшись и выставив мощную защиту, двинулись дальше, к залу с коллекцией. Честно говоря, здесь я бывал нечасто, последний раз – лет двести назад, когда Льорис хвастался необычным двулезвийным эльфийским клинком. Я не стал тщательно осматривать оружие – просто поставил защиту. Жена добавила еще кое-что от себя.

Вернувшись во двор замка, мы снова повстречали наследника.

– Надеюсь, все в порядке? – с притворным беспокойством спросил он.

– Да, благодарю, – ответил я. – В ближайшее время мы кого-нибудь пришлем. А теперь прощайте.

Он поклонился. Мы в ответ склонили головы и перенеслись в кабинет на Тернемау.

– Ох и противный же этот Родерик, – заявила любимая, направляясь к шкафчику с вином. – Это надо запить!

– Согласен, – ответил я и позвал: – Исгал!

Дворецкий появился почти сразу.

– У меня для тебя подарок, – невесело усмехнулся я.

– Да, милорд? – удивился Исгал.

– Льорис оставил мне свою коллекцию оружия. Я отдаю ее тебе.

По лицу дворецкого пробежала целая гамма чувств – от радости до искренней скорби.