Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдвина тихо радовалась, Делагарди злился. Не столько на девочку, сколько на ситуацию в целом. И даже не с лечебницей, а скорее, с гимназией и её контингентом. Боюсь, отправься в тот день на собрание он, а не я, и Дерену Ферну уже точно понадобилась бы госпитализация.
На следующий день «муж» всё-таки съездил в гимназию поговорить по душам с мейстом Гастфером. С тех пор Эдвину больше не доставали. По крайней мере, мне она не жаловалась, а на наши вопросы всегда отвечала одно и то же: всё в порядке.
Помимо того, что газеты не поленились рассказать о стычке гимназистов, обо мне они тоже не забыли. Гратцвиг захлестнула очередная волна слухов и домыслов. Те, кто им верил, уже давно считал меня бесстыжей прелюбодейкой, развлекающейся то с Родингером, то с Морианом. Иногда рядом с моим именем красовались и другие фамилии: мужчин-драконов, о существовании которых я даже не подозревала. Но с которыми, если верить газетёнкам, каждую ночь в постели кувыркалась.
Спасибо хоть не со всеми сразу.
Делагарди поначалу страшно бесился, грозился подать в суд на все столичные издания разом, за наглую клевету, но, к счастью, всё-таки услышал голос здравия в моём лице.
— Так ты сделаешь только хуже, — сказала ему. — Незачем раздувать из мухи слона и превращать сплетни в грязный скандал. Всем рты всё равно не позакрываешь, а если не реагировать, они скоро угомонятся.
По крайней мере, я только на это и уповала.
Не за горами был королевский бал, от которого не отвертеться, и мне совсем не улыбалось и на нём становиться гвоздём программы.
Хватит. Устала.
Сжав сильнее полупустой бокал, так, что бедное стекло с витиеватым узорчиком едва не подёрнулось ещё одним узором — из трещин, дракон прорычал:
— Я бы с удовольствием разорвал каждого писаку и повырывал языки всем сплетникам! А уж Родингеру... — в голосе «мужа» отчётливо зазвучали нотки ревности, и сразу стало ясно, что бы он ему оторвал. Залпом осушив остатки крепкого напитка, Делагарди выцедил: — Если ещё хоть раз увижу тебя рядом с ним, Женя...
А вот теперь в его голосе слышалась неприкрытая угроза. Я даже слегка оторопела от такого поворота. Это что ещё за проявление собственничества?
Спрашивается, какого?!
— Ты, кажется, перепутал меня со своей женой. Это раз...
— Ты и есть моя жена, — жёстко перебил он меня.
Вот тебе на! Нет, я, конечно, жена, вынужденная, и что самое главное — фаль-ши-ва-я! А он говорит и смотрит так, словно мы и правда венчались в одном из их драконьих храмов, произносили ритуальные клятвы и обменивались обручальными украшениями.
— Во-вторых, — решила проигнорировать его заскок, — я, как ты верно подметил, Женя. Не Раннвей. Я честно и старательно выполняю условия договора. Всё остальное тебя не касается.
Могла бы сказать, что мне на Родингера плевать. За исключением, правда, тех моментов, когда дурацкое тело драконицы-тихони начинало реагировать на этого типа. Но я над собой, точнее, над своей слабой плотью, успешно работаю.
Могла бы, но...
Но пошёл он.
Уже давно должен был понять, как я реагирую на угрозы, и всё равно продолжает, упорно не меняет тактику. Видимо, этот номер неплохо срабатывал с Раннвей. Наверняка и с любовницами прокатывал. Но я-то другая!
Эта самая другая, решив, что тема исчерпана, направилась к выходу из кабинета. Успела дойти до двери, но вот выйти, увы, нет. Дракон оказался быстрее, схватил меня за локоть, развернул к себе. К стене не толкал, но я как-то сама возле неё оказалась, зажатая между одной каменной преградой и другой — грудь Делагарди была твёрже металла.
— Ты намеренно меня провоцируешь? Женя... — хриплый шёпот, от которого по коже бежит не то дрожь, не то самый настоящий огонь.
— По-моему, ты сегодня вечером неплохо напровоцировался виски, — покосилась я на пустой бокал, оставленный на столе.
Нет, Делагарди не был пьян и даже не в лёгком хмеле, но я злилась, от его поведения, от его слов, от его... близости и того, что она во мне вызывала, и хотела хоть как-то его задеть.
— Я тебя не понимаю. — Он тоже не реагировал на мои слова и, кажется, в данный момент слышал только себя. — Ты то приветлива и мила, то превращаешься в ледяную колючку. В последнее время избегаешь встречаться со мной взглядом, да и в принципе меня избегаешь. Что с тобой происходит, Женя? Что я тебе сделал?
— Я не избегаю. Просто... не получается у нас пересекаться.
Это была неправда. Я действительно его избегала. Или, скорее, пыталась убежать от чувств, эмоций, что захлёстывали меня всякий раз при виде этого дракона. Их было много, слишком много. Ярких, острых, противоречивых. Какая-то часть меня хотела от него спрятаться, другую, наоборот, тянуло к нему, словно этот мужчина был огромным магнитом.
Наркотиком. Опиумом...
Но только не сегодня. Не после пустой ревности и угроз.
— Куда с большим удовольствием ты проводишь время с Морианом! — очередной хлёсткий упрёк.
И шёпот, хриплый, дразнящий, касающийся моих губ невидимой лаской.
— Ты бы сначала определился, к кому ревновать: к Александру или Вольмару, — не сдержавшись, съязвила я.
— А кто сказал, что я ревную?
— А что тогда такое между нами сейчас происходит?
Его взгляд опустился на мои губы, скользнул ниже, и я сглотнула. Сглотнула и уже решила, что пора отпихнуть от себя этого любителя отступаться от условий договора, пока он от визуального контакта не перешёл к более тесному, физическому, но тут в дверь постучали.
— Ваша светлость, — послышался из коридора голос Бальдера.
Я редко радовалась появлению дворецкого, но сейчас готова была его расцеловать за своевременное вмешательство в эту... не-ревность.
— Разрешите войти?
Дракон отстранился сам, отталкивать не пришлось.
— Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этому разговору, — сказала, хватаясь за ручку двери.
— Не будем, если рядом с тобой не будет Родингера, — мрачно заявил упрямец.
— Скажу ему, чтобы получше прятался! — огрызнулась я и выскочила в коридор, едва не сбив с ног дворецкого.
Оказавшись у себя, первое, что сделала — это заперла дверь между своей спальней и спальней палача. На всякий случай даже стулом её подпёрла, после чего пошла успокаиваться в горячей ванне.
Как
