Джесси покинет тюрьму, я поговорю с Арманом о предупреждении Николь и, возможно, заберу мальчика в городок. Для него так будет лучше. Скажу… Да придумаю, что сказать! Мало ли кто сюда приезжает. Все-таки в городке есть другие дети. Можно отдать Шелли учиться, потому что он слишком мало знает об окружающем мире. А потом пусть решает сам, как строить свою жизнь. Я же не хотела оставлять Армана. Не могла! Пусть его сегодняшнее решение и расстроило меня, но я понимала его неотвратимость. И уж точно не Арман в чем-то виноват.

После прогулки учеба шла легче. Шелли, прикусив кончик языка, писал цифры, а я сидела рядом с ним и радовалась успехам. Устно считал он хорошо, а вот записать мало что мог. Ничего, это поправимо.

Пару раз в комнату заглядывал Брист. Пес не ослаблял бдительности, и Шелли за обедом отдал ему половину булки с маслом. Брист проглотил ее, будто и не было, а мы с малышом рассмеялись. После обеда я шила, а Шелл пытался постичь искусство вышивки.

Так и прошло время до вечера. Пора было возвращаться не только к занятиям с Шелли, но и к другим обязанностям. Мельком заметила, что Джесси снова помогает Фитцу. Видела я и Кита. Он больше не обращал внимания на брата. Сделал выводы. Интересно, как там Иден? У меня даже не было времени его поблагодарить.

Я развезла еду на третий уровень, затем на четвертый и уже поднималась с тележкой вверх, когда передо мной зависла Николь. Я вскрикнула и едва не упала.

— Время, — пробормотала она. — Время, Розалин. Пора. Завтра День Солнца. Злые духи будут спать. Надо уходить.

— Хорошо, — ответила я. — Значит, завтра.

Николь растаяла, а я прижалась спиной к стене, стараясь отдышаться. День Солнца — особенная дата в Аригане, когда день самый длинный, и солнце долго не покидает небосвод. Да, я хотела продумать все более тщательно, но, как оказалось, времени у нас мало. Другие духи ни за что не выпустят Джесси и Идена. Вот только…

Я медленно пошла к кухне.

— О, Розалин! — заметила меня Тайнеке. — Милая, Марк где-то добыл бутылку вина и упился вусмерть. Не могла бы ты развести ужин на восьмом и девятом? Мы ничего не успеваем.

— Да, конечно. — Сердце забилось еще быстрее. — Только у меня нет туда доступа, и ключей нет.

— Я дам тебе артефакт, Арман оставил для подобных случаев. — Кухарка отцепила от платья зеленого паучка. — Прислонишь к решетке. Да что я тебе рассказываю? Ты и сама знаешь. Только будь осторожна. И, может, возьмешь с собой Бриста?

— Я сама, — ответила кухарке, дождалась, пока она наполнит тележку, и поспешила к лестнице. Это мой шанс! Надо поговорить с Иденом, рассказать о готовящемся побеге и… посоветоваться. Да, он заключенный с девятого уровня, а значит, особо опасен, но помог ведь он Арману!

Когда я спускалась вниз по крутым ступенькам, ноги предательски дрожали. Казалось, в спину кто-то смотрит внимательным взглядом и вот-вот толкнет, как не раз бывало в Атеррасе. Или замкнет решетку, чтобы я никогда не выбралась. А еще я не понимала, почему молчат духи. Не Николь и ее друзья, а те темные силы, которыми управляет Арман. Что они задумали? Избавиться от тюремщика моими руками? Заманить Армана в ловушку? С каждым днем становилось все страшнее, и чем скорее я завершу задание Люциана, тем быстрее смогу рассказать Арману правду. Да, он будет в ярости, но хотя бы в безопасности.

На восьмом нижнем из камер слышался вой. Было жутко осознавать, что это воют живые люди: слишком уж звериным казался этот исполненный боли крик. Еду никто не забирал: тарелки так и стояли там, где я их поставила. А мне хотелось сесть с размаху на пол и самой взвыть.

На девятом же царила мертвенная тишина. Ни голоса, ни звука. Ничего, что могло бы указать на человеческое присутствие. Я развезла еду всем заключенным, оставив пятую камеру на потом. Но вот склонилась к последнему окошку, и когда знакомые руки взяли тарелку, сказала тихо:

— Здравствуй, Иден.

— Здравствуй, Розалин, — ответил заключенный. — Подожди минутку.

Магия. Я ощутила ее прикосновение и отпрянула.

— Не бойся, Рози. Теперь духи нас не слышат, — раздался тот же спокойный голос.

А я решила рискнуть. Надо проверить, отопрет ли артефакт Армана дверь в камеру Идена и почувствует ли сам Арман мое своеволие. Я прислонила паучка к замку, и заскрипели ржавые петли. Иден стоял у двери. Сегодня он казался болезненно бледным. Видимо, духи бушевали и тут.

— Неожиданный визит.

Губы Идена тронула едва заметная усмешка.

— Мне надо с тобой поговорить, — ответила я.

— Весь во внимании.

Несмотря на то, что Иден выглядел измотанным, держался он с привычным спокойствием и уверенностью.

— Духи точно нас не слышат?

— Точно, — убедил он. — Но не стоит здесь задерживаться, так что говори.

— Люциан хочет, чтобы я устроила для тебя побег.

Иден замер на миг, а затем вдруг рассмеялся, звонко и заливисто.

— Напыщенный индюк, — сквозь смех проговорил он. — А я предупреждал его, что такой миг настанет! Но он не поверил. Что ж, хотелось бы узнать, каким образом ты собираешься вытаскивать меня из этой дыры.

— Завтра День Солнца, — ответила я. — Злые духи будут спать. Я выпущу тебя из камеры с помощью артефакта, а затем попрошу Шелли открыть ворота тюрьмы. Если этот вариант не сработает, других у меня нет.

— Звучит скверно, — сказал Иден. — Но лучше, чем ничего.

— С тобой пойдет мой брат. За воротами Атерраса вас будут ждать люди Люциана, у них будет приказ о помиловании для Джесси. Вот только у меня нет причины верить Люциану, поэтому я хочу, чтобы ты дал мне магическую клятву, что позаботишься о Джесси. И если Люциан обманул меня, поможешь брату скрыться.

— Я бы с радостью, Розалин. Вот только клятва дается на крови. А я не стану проливать здесь свою кровь, иначе за час буду снова в Атеррасе. Но даю тебе слово мага, что присмотрю за твоим братишкой и не дам Люциану сделать его разменной монетой в своей игре.

— Я хочу тебе верить, — ответила ему. И ведь действительно верила. Странно… Потому что Идена уж точно сложно было назвать хорошим человеком. Хотя, и меня тоже…

— Значит, завтра. — Иден огляделся по сторонам. — Тебе надо подумать, как отвлечь Армана на время нашего побега. Он бдит.

— Я подумаю.

— Тогда буду ждать, малышка Розалин. И очень надеяться на чудо. А ты сама? Идешь с нами?

— Нет.

Иден улыбнулся. Его не удивил мой ответ.