утру все равно не чувствовал облегчения. Пришлось идти в аптеку и покупать таблетки. Хорошо, нашлись недорогие, в противном же случае пришлось бы деньги на лекарства занимать у внучки. Они у девушки имелись. Палыч знал это, ведь он шарил по ее вещам…

Всегда шарил! Не только в поездке. Дома тоже. Он знал о Стефании если не все, то многое! В отличие от ее наивных родителей.

— Дед, тебе лучше? — спросила она, выбравшись из-под одеяла, когда Палыч вернулся из аптеки.

— Да, — соврал он. На самом деле состояние его не изменилось, поскольку таблетки еще не начали действовать. — Я не давал тебе спать? Прости.

— Ничего, — Стефания зевнула. — Сколько сейчас времени?

— Вставать пора.

— А конкретнее? — Палыч взял в руки ее телефон, который лежал на холодильнике, подзаряжался, и глянул на экран: — Восемь двадцать. Нужно завтракать и отправляться на встречу с Борисом.

— Мне сообщения приходили, кажется? Вставать так лень, посмотри, от кого?

Палыч машинально провел пальцем по экрану, вводя пароль.

— Нет никаких сообщений, — ответил он.

Он не сразу понял, что натворил. Если бы не боль в желудке, Палыч не подставился бы так, но… Она отвлекала его! Хотелось только одного, чтобы таблетка скорее подействовала, а она, как назло, все не растворялась…

— Значит, ты шаришь в моем телефоне, — услышал он тихий голос внучки. — И в планшете, скорее всего. Но упорно делаешь вид, что не соображаешь в технике. И чтобы убедить меня в этом, таскаешь при себе кнопочный мобильник. А я-то думаю, откуда ты всех тик-токеров знаешь…

— Я ответствен за тебя перед дочерью, — ответил Палыч спокойно. Коль подставился, нужно красиво выходить из ситуации. — Она мне доверила самое дорогое — принцессу Стефанию. Я не мог оставить тебя без контроля. Но и в клетку загонять не хотел.

— Ты знал, что я лечу сюда не к Эду?

— Конечно. Поэтому не хотел тебя сопровождать. Но потом передумал. Одну тебя отпускать точно нельзя было.

— А это не ты, дедуля, вел от моего имени переписку с Витасом? — Стефания сощурилась. Когда она так делала, становилась похожей на кошку, готовую вцепиться когтями в того, кто ее раздразнил.

— Я. Чтобы проверить его. Когда раскусил, удалил аккаунт.

— Но ничего мне не сказал?

— Решил, что ты сама разберешься. Но в стороне не стоял. Когда ты на Квае пошла на свидание с Витасом, я отправился следом.

— Эд в это время где был?

— Я так нарочито храпел, что ему пришлось покинуть номер. — Палыч вытер пот со лба. В жар его бросило, когда боль усилилась, но после мучительной вспышки она стала затихать. — Я наблюдал за сценой, что произошла между тобой и Витасом. Когда ты его послала, я очень за тебя порадовался. А еще за Эдика. Я решил, что ты, усвоив урок, обратишь на него внимание. Но увы…

— Дед, это не ты… Витаса?

— Девочка моя, я все это время думал, что это ты!

— Я? — поразилась Стефания.

— Вернулась, чтобы выяснить отношения. Разозлилась и толкнула похотливого дядьку, а он возьми да упади.

— Теперь ты меня убийцей не считаешь?

— Я снял с тебя подозрения сразу после того, как узнал об убийстве Иво.

Палыч хотел закончить этот разговор, неискренний, нервный, поэтому обрадовался тому, что в дверь постучали.

— Доброе утро, — поздоровался с ним визитер. То был Эд.

— Привет. Ты чего такой взмыленный?

Парень был весь в поту, и лицо влажное, и волосы, и одежда.

— Бежал. Можно со Стефанией поговорить?

Палыч обернулся и спросил у внучки:

— Можно?

— Чего тебе? — крикнула она, но в прихожую не вышла. Встала перед зеркалом и начала причесываться.

— Я хочу извиниться перед тобой.

— Сделаешь это в другой раз. Я только встала.

— Человек бежал, чтобы извиниться безотлагательно, — заметил дед.

— И это странно.

— Согласен.

— Больше не могу терпеть, понимаете? — воскликнул Эд. — Я ночью хотел прибежать, но это хамство… Стал утра ждать. Но задремал, вскочил, смотрю восемь утра, уже можно… И помчался!

— От дома бежал?

— Нет, от Второй улицы. До нее я на тук-туке. Стеф, выйди, пожалуйста.

Девушка отложила расческу и направилась к входной двери. Дед остановил ее.

— Оденься, неприлично в пижаме, — сказал он, сунув в руки внучке шорты и майку. — И умойся хотя бы.

Она фыркнула, но подчинилась. Эду велела ждать себя в холле.

Он думал, она будет тянуть, но Стефания удивила — спустилась через три минуты. Не накрашенная, с косичкой, в этом виде она выглядела очень мило. Такой Эд увидел ее на фотографиях в соцсети… В такую и влюбился!

— Учти, мне нужно успеть на завтрак, так что давай покороче, — выдала она и присела на край дивана.

— Я тоже голоден. Пойдем, перекусим вместе?

Завтракать в ресторане отеля Стефании не нравилось. Много народа, шумно, за кофе очереди. Еще и столик нужно искать. Их всегда хватало, но Баландины старались держаться подальше от крикливых китайцев. Они всегда садились большими компаниями и обсуждали что-то с такой экспрессией, будто не за завтраком собрались, а за праздничным столом с выпивкой.

— Хорошо, давай перекусим на веранде, там есть ресторанчик, — согласилась с предложением Эда девушка.

Так и сделали. Усевшись под вентилятор, заказали традиционный английский завтрак. Стефания на парня демонстративно не смотрела, молча ела, а вот он не сводил с нее глаз.

— Ты такая красивая, — не сдержался он.

— Скажешь тоже, — фыркнула она. — Я не выспалась и толком не причесалась.

— Тебе очень хорошо с косой.

Этот комплимент не был засчитан, и Эд услышал пренебрежительное:

— Я уже поняла, что тебе нравятся простушки, — Стефания наконец посмотрела на него. Хмуро, без тени улыбки. — Ты извиняться хотел. Я слушаю.

— Прости, что думал о тебе плохо, — пробормотал он. Нет, не таким он представлял себе этот разговор!

— О, не только ты! Все, кто меня окружает, черт-те что обо мне думают! Ты не исключение, — она зло скомкала салфетку и швырнула ее в тарелку с недоеденным завтраком. — На тебя мне, по большому счету, плевать, ты мне никто. Но дед! Ты же в курсе того, что это он вел ту похабную переписку от моего лица?

— Догадывался.

— А я нет. Но сегодня я приперла Палыча к стенке, и он признался!

— Он сказал, зачем это делал?

— Ради моего блага, естественно.

— Нет, не ради этого…

— Конечно нет! — Стеф перебила его. Она вообще не хотела вести диалог, ей нужно было выговориться: — Все рисуют меня на свой манер. Родители, Палыч, ты! А я не соответствую! И что вы делаете? Пытаетесь меня если не переделать, то научить. Я должна делать выводы, извлекать уроки,