мой старый свитер, то хоть смог говорить. Мы отдали ему наш последний кусок хлеба. Ему это было нужнее, чем нам. Илайджи пел старые спиричуэлы, и за час-другой Фредди достаточно отогрелся, а колыбельные Илайджи склонили его ко сну. Никто не мог петь так, как Илайджи. И так наступил рассвет, Илайджи пел «О Благодать!» Тут старина Фредди проснулся. Конечно, к тому времени мы уже знали, что Фредди был белый. Нужно было видеть его лицо, когда он понял, что всю ночь был начинкой в сэндвиче из двух негров!

— И что он тогда сделал, дедушка? — спросил Джона.

— Ну, он там и остался. И мы разговорились. Когда потеплело примерно градусов до пяти, мы встали и вместе пошли искать работу. Мы подружились, и примерно еще неделю Фредди проводил ночи все в том же негритянском сэндвиче.

— Фррррреддддииии, — снова сказал Обадиа, так громко смеясь, что ему даже стало тяжело дышать. — Я еще не рассказал вам самого лучшего, дети. Фредди спросил нас, почему мы согревали его. Мы с Илайджи сказали ему причину. Это был Иисус. Потом наши пути разошлись, потому что он остался жить в Детройте, а мы с Илайджи предпочитали спать на открытом воздухе в Миссисипи.

— Что стало с Фредди? — спросила Кейша.

— Я точно не знаю. Никогда его больше не видел. Но мы

182

узнали одну вещь. Есть два случая, когда цвет кожи ничего не значит: когда холодно и голодно и когда ты знаешь Иисуса.

Дэни смотрела в портал, наблюдая, как Фредди лежит между ее отцом и дядей Илайджи. Она видела, как трое мужчин прощаются, затем удивилась, что Фредди неожиданно исчез. И в то же мгновение она увидела, как какой-то ангел появился в невидимой сфере.

Лицо Дэни озарилось восхищенным пониманием.

— Фредди был ангелом!

— Да, — сказал Торел, — некоторых из нас Эль-Ион посылает как стражей. Других он посылает испытать своих детей и преподать им уроки. Адамова раса не знает, кто это. Ты и сама встречала таких посланников десятки. Фредди испытал твоего отца и дядю, дал им возможность позаботиться о нуждающемся во имя Христа. Они прошли проверку. Великая награда ждет их.

— Какая награда?

— Это не мне говорить. Но там будет участвовать и этот ангел, которому они помогли. А также Тот, Кто принимает всякую помощь, оказанную нуждающемуся, как будто она была оказана лично Ему. Те, кто помогали нуждающимся, будут щедро награждены так, как человек и представить себе не может.

— Ты говорил, что я встречала таких посланников. Я прошла испытание?

— Иногда ты проходила, иногда нет. За те случаи, когда не проходила, конечно, ты не получишь награды, и у тебя уже не будет возможности заслужить награду здесь, потому что земля была местом возможностей. Но тебя проводят в прошлое, покажут тебе эти возможности, чтобы ты усвоила уроки, которые не усвоила там. А о тех проверках, что прошла, ты тоже узнаешь. Ты встретишь тех посланников, которым помогла. Из их рук и рук Эль-Иона ты получишь награду, больше, чем я могу описать. Сейчас я ничего не скажу об этом.

Кларенс вошел и сел рядом с больничной койкой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Для парня с двумя сломанными ребрами я себя чувствую очень хорошо. Сила удара была такова, говорит доктор, что

183

пробило бронежилет. Кстати, — сказал Олли, — спасибо, что залил кровью мой костюм.

— С этими дырками от пуль твой костюм был все равно не жилец, — сказал Кларенс. — Я просто куплю тебе новый. Я подумал, ты покойник, Олли, правда. Я думал, это твоя кровь, а не моя. И даже не мог нащупать пульс. Наверное, мои пальцы онемели от холода. Я же не знал, что ты носишь бронежилет, пока Мэнни не сказал мне в машине. Ты бы мог сберечь мне кучу нервов, если бы сказал раньше.

— Обычно я его не ношу, но когда отправляюсь в потенциально опасное место, то надеваю броню. Сейчас она легкая. Это спасло мне жизнь, уж точно. Мне сказали, что когда бригада приехала к разрушенной церкви, пацаны сбежали через задний выход. Мы даже не можем доказать, что Тень был там. Удостоверений личности не было ни у кого. Ты представляешь? Они обстреляли мою машину, открыли огонь по мне, порвали мой костюм, ранили тебя и затем смылись. Тень над нами сейчас просто смеется.

— Я не думаю, что он смеется, Олли.

— Почему это?

Кларенс рассказал ему историю о липовом детекторе лжи. Олли слушал внимательно, поднимая брови все выше и стараясь не улыбаться.

— Ты пугаешь меня, Абернати. Ты не должен быть таким, — он старался казаться серьезным. — Ты, правда, сказал ему, что он убил меня?

— Конечно. Думая, что убил моего друга, он поверил, что я хочу убить его.

— Ты сказал ему, что я твой друг?

— Ну, может, я преувеличил, не знаю. У меня есть запись. Хочешь послушать?

— Я не уверен. Когда мы попытаемся достать Тень, его адвокаты потребуют эту кассету. Ты, наверное, захочешь уничтожить ее еще до суда, пока не будет слишком поздно. Лучше не буду ее слушать. Мы пойдем по следам Тени. Он убил этих двух девушек, но, тем не менее, он — мелкая сошка. Я хочу поймать крупную рыбу —■ Норкоста и Грея.

ГЛАВА 39

Через три дня после стрельбы в разрушенном доме Олли позвонил Кларенсу в «Трибьюн». Он говорил заговорщицки, приглашая его покататься днем.

— У меня для тебя сюрприз. Хочу тебя кое с кем познакомить.

— Хорошо, дай мне два часа, чтобы закончить статью, — Кларенс не считал, что это такой уж сюрприз, познакомиться с кем-то, но согласился.

Кларенс усилием воли заставлял себя не смотреть почту, пока не допишет свою статью. Этот трудный урок он извлек из последних дней работы. Он читал передовицу «Трибьюн»: «Расистские преследования за наркотики провоцируют судебный