земли; небеса — в миллион раз лучше земли. Земля была местом, предваряющим и то, и другое, где можно сделать окончательный необратимый выбор между ними.

— Небо и ад были рядом со мной каждый день, — сказала она Плотнику, который сидел на троне далеко от нее, но нераздельное внимание которого было сейчас обращено к ней.

— Каждый выбор на земле — это выбор неба или ада. Как все это ясно теперь. Каким туманным оно часто было там.

Кларенса задержали в приемном отделении больницы всего на час. Его рана была поверхностной. Потеряно много крови, и оставалась боль, но рану зашили и отпустили его. Он был рад, что в тот день Женива была у своей мамы, и не знала, что произошло. Он заехал домой, чтобы кое-что забрать. Теперь он сидел в своей машине за три дома и через улицу от дома Тени, ожидая и наблюдая.

Он видел, как Тень приехал с двумя подростками. Кларенс внимательно разглядывал Тень. Волосы его были завязаны в хвост, а поверх них была синяя бандана. На нем были серые рабочие перчатки, которые означали: «Не мешайте мне, я занят делом». Тень распрощался со своими товарищами, и те исчезли за углом, оставляя в одиночестве нового лидера «Ролинг 60».

Пока Тень поднялся на свое крыльцо, рассматривая журнал, который вынул из почтового ящика, Кларенс вышел из своей машины и подошел к нему сзади. Молодой человек услышал шаги Кларенса по лестнице и оглянулся.

— Привет, Тень, — сказал Кларенс, — не трогай ствол или ты труп, понял меня?

Кларенс вынул правую руку из кармана куртки, показывая Тени свой пистолет и медленно поднимая его, так что дуло оказалось напротив грудной клетки Тени. Он замер.

174

— Тихо, мужик! — сказал Тень, оглядываясь, в надежде, что его товарищи по банде увидят происходящее.

— Сейчас ты проедешь со мной, — Кларенс подтолкнул Тень к машине.

Когда они до нее добрались, Кларенс обыскал его и достал нож из правого рукава. Он толкнул Тень на место пассажира. Кларенс свернул к югу, по направлению к 1-84.

— Ты убил моего друга, — сказал Кларенс, — полицейского, который пришел к тебе в разрушенный дом. Я знаю, что это был ты. Он хотел просто поговорить с тобой, а ты его убил. И я думаю, ты убил и мою сестру.

— Нет, мужик, не убивал я ее. Клянусь.

— Дэни Ривз, 2 сентября. Мою пятилетнюю племянницу тоже. Сейчас вспоминаешь?

— Слышал об этом. Но я этого не делал. Мне незачем убивать твою сестру.

— Но ты заплатил Грэйси Миллер, чтобы она соврала про меня, разве нет?

— Ни в коем разе, мужик. Это не я.

— Ну, мы это выясним, — сказал Кларенс. — У моего друга есть маленький милый домик в тридцати километрах от города. Я знаю, где он держит ключи.

Чем дальше Кларенс отъезжал от города, тем более растерянным становился Тень. Это была уже не его территория. После сорока минут езды в молчании и напряжении, Кларенс свернул на длинную извилистую грязную дорогу, через 16 км от Грешема, не доезжая Майнт Худ.

Они подъехали к одиноко стоящему загородному домику, затерянному среди елей. Кларенс вышел из машины и вынул коробку из багажника. Будь это территория Тени, он мог бы вырваться и убежать, но он не знал, куда идти, и не имел тут союзников. Кларенс открыл пассажирскую дверцу и под дулом пистолета загнал Тень в дом.

— Садись, — Кларенс показал на старое кресло возле стола, затем достал веревку из ящика и привязал Тень к креслу за пояс, — руки на стол.

— Ты что делаешь, мужик? Ты что со мной делаешь?

— Слишком много черных было забыто, — сказал Зеке Дэни. — Мы никогда не боролись за независимость от Бога. Это была не борьба против господства. Это была борьба за правильное господство. Свобода — это не значит быть вообще без власти. Свобода — это быть под правильной властью, Божьей.

Дэни кивнула, глядя на образы, которые виднелись в портале. Хозяин плантации говорил с группой рабов, один из них был Зеке.

— Когда на прошлой неделе умер старый Нед, — говорил хозяин, одетый в воскресный костюм, — тут появился какой-то ропот, что его не похоронили в земле. Я говорю, что он был ниггер, так что это неважно. Я не могу себе позволить тратиться на хороший ящик всякий раз, как помрет ниггер. Но чтобы показать вам, что я добрый христианин, могу дать вам дерево, чтобы вы сами себе делали гробы, но только в свободное время. Вы не можете отбирать мое время, это нарушает Божий закон. Слышите вы?

— Да, масса Вилли, — сказал Зеке. Дэни посмотрела на Зеке, иссушенного до костей и истощенного повседневным трудом, который, вооружившись пилой, молотком и гвоздями, делал себе гроб при луне. После того как работа была закончена, Зеке написал на боковой стороне гроба кусочком угля.

— Неплохо для старого раба, который научился сам читать и писать по этой старой Библии, которую я прятал под койкой, — Зеке прочитал вслух, — Псалом 15:11: «полнота радостей пред лицем Твоим».

Дэни увидела, что хозяин подходит к гробу Зека, рассматривает его:

— Кто написал эти слова? Сотри их! Я должен был бы высечь тебя за то, что ты пишешь, и высек бы, не будь я таким милосердным!

— Когда я стирал каждое слово, — сказал Зеке Дэни, — то повторял его как молитву Эль-Иону. Видишь, хозяева могли владеть нашими телами, но не могли владеть нашим разумом. Мое тело было в рабстве, но мое сердце было свободно.

Дэни обняла его, затем потянулась к его лицу и вытерла слезы.

— Как нелепо, — сказала она, — что этого человека, заяв-

176

лявшего, что он верит в Бога и Его Слово, так раздражало это Слово, написанное на твоем гробу. Что он думал?

— Я точно