Поправочка: мне неважно. А Женька явно напрягся, осознав в мое отсутствие, какой уровень конкуренции и какие соперники подобрались в этом году.

– Еще не поздно свалить, – сказал он тихо, когда я подошла.

Взяв чай с пиццей, Женя уселся прямо на пол.

– Почему? – Я села рядом в позе лотоса. – Ты не хочешь испытать свои силы?

– Хочу, но посмотри вокруг.

– Посмотрела, – ответила я, сканируя его внимательным взглядом. – Да, здесь много крутых ребят. У них интересные проекты, сложные схемы, мудреные детали, элементы робототехники. Но ты же не знаешь, как это все будет выглядеть и работать, когда они закончат.

– Ты права, но…

– А еще я внимательно прочла положение о конкурсе. Знаешь, на чем там поставлен акцент?

– На чем?

– Инсталляции должны состоять из простейших деталей и предметов обихода. Не из сложных заумных штуковин, а обыкновенных вещей. И только путем их последовательного взаимодействия должно достигаться конечное действие.

– И? – Женя поправил очки.

– Мы не хуже других, понимаешь? – улыбнулась я. – Поэтому давай выпьем горячего чая, соберемся с мыслями и потратим ближайшие шесть часов на то, чтобы собрать самую сумасшедшую, самую потрясающую в своем безумии машину! Как тебе такой план?

Парень долго молчал, глядя на меня и не говоря ни слова. Я уже начала беспокоиться, все ли с ним в порядке, как он пристально посмотрел на меня.

– Спасибо, что поддержала. Ты даже не представляешь, как это важно для меня. – Женя тяжело выдохнул. – И здорово, что ты рядом в такой день.

Я шутливо отмахнулась:

– Да брось! Разве я могла пропустить такую крутую вечеринку? Две сотни ботаников собрались в огромном зале, чтобы собрать из старого барахла, ненужной ерунды и хлама какую-то громоздкую рухлядь. Это же потрясающе интересное мероприятие! Разве можно было не поучаствовать? – Я заметила, как Женька опустил взгляд, смеясь, и обернулась. Наши соседи по зоне смотрели на меня с недоумением. – Простите, пацаны! Только без обид, ладно? Мы понимаем, что делаем что-то очень странное, разве нет? И мне кажется, это круто, когда двести человек соревнуются друг с другом, кто из них более безумен в своих изобретениях.

Ботаники даже не улыбнулись. Я пожала плечами и отвернулась. Зато Женя в этот момент давился от смеха. Друг друга мы понимали, а большего нам и не было нужно.

Через пару минут отсчет был дан, и время пошло. Мы расставляли узлы своего проекта согласно схеме. Я подносила нужные детали, а Женя сверялся с чертежами и старался подогнать детали, чтобы в итоге все сработало по принципу домино. У нас не было возможности проверить, как пойдет дело и на каком этапе могут возникнуть сложности. Мы руководствовались лишь интуицией и логикой.

Мы не имели права на ошибку. Мы были собранны, сосредоточенны и внимательны. Над залом стоял гул голосов, стук инструментов и грохот металла. Все что-то мастерили, торопясь к назначенному сроку. Мы с Женей были настолько увлечены процессом, что не отвлекались, даже когда судьи кружили вокруг нас и что-то отмечали в своих ведомостях. Нам было абсолютно не до этого.

– Мячик, труба, весы, – требовал Исаев, протягивая руку.

И я подносила нужные детали будущего проекта. Затем он устанавливал их в общую схему, примерял, подгонял, что-то высчитывал с линейкой и калькулятором и ворчал себе под нос.

– Как дела? – спросил подошедший Рома.

– Тс-с! – предупредила я. – Мегамозг занят вычислениями!

И указала на Женю, застывшего перед лабиринтом с шариками.

– Понятно, – протянул брат.

– Ты погуляй пока, – попросила я, – не будем давать судьям шанс думать, что мы тут пользуемся помощью третьих лиц.

– Хорошо! – Он пошел к выходу.

– А, Рома! – остановила я его.

– Что? – он обернулся.

– Вода! Нам нужна вода! Литра два. Принесешь?

– Конечно.

Через два часа мы уже вливали эту воду в специальный сосуд и прикидывали, как она потом польется в стаканы.

– Не под тем углом, – ворчал Исаев, утирая пот со лба.

– Потому что она должна литься прямо из бутылки, а не из этого тазика, – спорила я. – Вот смотри!

Во время проведения эксперимента около пол-литра воды пролилось на пол, зато Женя все-таки согласился с моим замечанием. Схема была подредактирована, времени оставалось ничтожно мало. Мы продолжали лихорадочно строить последний этап, переговариваясь шепотом и бросая беспокойные взгляды на цифровое табло, показывающее обратный отсчет.

У меня во рту пересохло, и ужасно хотелось отпить прямо из той злосчастной бутылки, но я этого не делала, потому что понимала: каждая капля теперь на счету. Не хватит буквально десять миллилитров – и все может пойти еноту под хвост.

– Ставь это сюда! – командовал Женя. – А это сюда!

И я – как его верный помощник – старалась ничего не напутать. Подавала остатки деталей, поддерживала, помогала подгонять их, ползала по полу на коленях в поисках укатившихся винтиков и передавала их Жене. Было сложно, адски трудно, но я чувствовала, что мы – команда, мы понимали друг друга с полувзгляда. И это заставляло мое сердце трепетать от радости.

– Изоленту.

– Я же говорила, что она пригодится, – прошептала я, доставая из кармана синий моток.

Машина почти была собрана, и у меня захватывало дух от этого зрелища: неказистая, не самая симпатичная, да что уж там – дико ненормальная массивная установка сумасшедше пестрых оттенков. Немного кособокая и пугающе сложная, но она привлекала внимание всех соперников и зрителей.

– Супер! – произнес одними губами брат, приподнимаясь со зрительской трибуны и держа большой палец вверх.

Настя сделала то же самое, и я мысленно поблагодарила их за поддержку. Каждый, кто проходил мимо, одобрительно присвистывал или желал нам удачи. Мне казалось, что это настоящий успех, но Женя по-прежнему кружил вокруг установки с очень напряженным лицом.

– Что такое? – спросила я. – Ты в чем-то не уверен?

– Не знаю! – Исаев нахмурился. – Какое-то предчувствие, что ли…

– Давай еще раз проверим все слабые места, а там уж будь что будет.

Что мне еще оставалось сказать? Как истинный перфекционист, парень просто себя накручивал.

– Внимание! – Голос из динамиков заставил всех замереть на месте. – Уважаемые участники, у вас осталось ровно сто двадцать секунд. Приведите инсталляции в порядок. После сигнала прикасаться к конкурсным работам будет запрещено.

– Ну, что такое? – Заметив, как Женя лихорадочно треплет себя за волосы, я развернула его к себе. – Скажи, в чем ты не уверен?

– Вот в чем, – глухо произнес он, глядя округлившимися глазами на узел, который соединяла широкая резинка сантиметров пятьдесят длиной.