– Отличная новость! – обрадовался Юра. – Расскажу остальным! Это поднимет людям настроение.

– Давай. И помни обещание! Конец связи.

Юра отключил коммуникатор и обернулся. Щёки у него пылали. Но глаза светились упрямой решимостью.

– Ты ведь не собираешься сразу поднять белый флаг? – негромко спросил Свинке. За это время врач успела аккуратно натянуть на него свитер.

– Нам бы только ночь простоять, да день продержаться, – с улыбкой ответил Юра. – Не волнуйтесь, Эрик. Мы ещё повоюем.

– Тогда командуйте! – просто сказал отец.

– Пассажирам просьба отойти к дальней стене каюты! – громко сказал Юра. – Мужчин прошу пройти вперёд, к баррикаде. Предлагаю бить их станнерами. Постараемся избежать жертв, огнестрельное оружие будет только у меня и у капитана Максэливана.

– Увольте меня, – возразил капитан. – Я отказался стрелять, будучи за конфедератов, не стану стрелять и на другой стороне.

– А если стрелять будут в вас? – осведомился Юра.

– Я не возьму в руки оружие.

– Хорошо, тогда отходите назад. Не мешайте, по крайней мере.

Мужчины заняли огневые позиции за баррикадой, гражданские отошли назад, а я осталась неподалёку от Юры, прижимая к груди Сумунгуса. Мы с ним постараемся своё оружие применить – оптические иллюзии. Сейчас все средства хороши, чтобы конфедератов задержать. Алая точка на дверях давно уже превратилась в кружок размером с блюдце и проделала путь примерно в метр. И сейчас этот кружок продолжал понемножку двигаться – военным нужно прожечь дыру, в которую пролезет взрослый мужчина. Я молча, как и все в кают-компании, следила за продвижением этого алого пятнышка, мысленно подсчитывая, сколько времени пройдёт, прежде чем конфедераты прожгут дверь и ворвутся внутрь. К сожалению, двери кают-компании не были такими прочными, как в командном центре. Врядли инженеры предполагали, что ресторан кто-то будет брать штурмом.

Внезапно с лёгким щелчком каюта погрузилась в темноту. Алый кружок на двери остановился, а потом начал понемножечку темнеть. Среди пассажиров раздалось несколько испуганных возгласов.

– У Миши получилось! – восхищённо воскликнул Юра, и добавил, уже громче, чтобы все слышали: – Энергию вырубили гардемарин Минкович с помощником, по нашему плану мы должны были прорваться в кают-компанию, а они – в отсек распределения энергии. Теперь на какое-то время мы в безопасности: их резак без энергии не сможет работать. Ура!

– Ура! – подхватила я, а вслед за мной и вся наша небольшая «группа захвата».

Только бы ребята поскорее оттуда ушли, задраив отсек. Сейчас адмирал на них всю свою армию нашлёт. А нам остаётся только ждать.

Кают-компания выглядела сказочно, почти мистически, освещённая лишь редкими синими аварийными огоньками. Вот уже около часа рядом с нашим убежищем царила относительная тишина. Лишь иногда слышны были отрывистые команды по ту сторону дверей да топот тяжёлых ботинок по палубе. Никто не пытался, да и не мог, по всей видимости, резать дальше проход в кают-компанию. Отключение энергии лишило корабль не только света, но и вентиляции. За час воздух ощутимо изменился, стал тяжёлым, застоявшимся. Температура тоже поднялась – мне было жарко.

Мы сидели прямо на палубе на сваленных в беспорядке скатертях, прислонившись спинами к стене. Могла ли я подумать, отправляясь в круиз, что буду вот так сидеть в полумраке кают-компании, в каких-то нескольких тысячах километров от Сатурна. Слева от меня устало вздыхает мама, справа – отец. На руках уютно устроился Сеня, похоже, задремавший от перенапряжения и потери сил. Кора была влажной – его организм пытается избавиться от избытков тепла.

– Почему ты мне ничего не сказала? – непонимающе спросил отец, показывая на Сеню. – Оставила его, прятала ото всех. Не доверяешь мне?

Я замялась, не решаясь сказать правду. Наконец выдавила из себя:

– Боялась, что ты… перестал бы меня уважать. Я же обещала отдать Сумунгуса ребятам с Марса.

– Глупенькая, – с улыбкой сказал отец. – Тебе нужно было попробовать. При наличии убедительных аргументов, я бы всегда тебя понял, как учёный учёного.

Я всхлипнула:

– И только?

– Ну конечно же, я в любом случае на твоей стороне, потому что я твой отец! Даже если бы ты была и не права. В конце концов, каждый человек имеет право на свои ошибки. Главное, не повторять их дважды.

– А ты считаешь, что моих аргументов на тот момент хватило бы, чтобы ты понял и поддержал меня, как учёный?

– Аргументов хватало. Другое дело, я дал слово капитану, что Сумунгуса оставят на Марсе. Так что не знаю, как бы я поступил. Слово нарушать нехорошо.

– Вот видишь! – торжествующе сказала я. – Значит, правильно я тебе ничего не сказала!

– Получается, да, – засмеялся отец.

– А что бы мы без Сумунгуса делали? – риторически спросила мама.

– Да, сдаюсь, – засмеялся отец. – Ты правильно проинтуичила, Светик. Честно говоря, своему чутью надо доверять, так что я очень даже тобой доволен. Хотя мне и предстоит ещё неприятный разговор про Сеню со старшим помощником.

В этот момент с лёгким щелчком кают-компанию залил яркий свет, больно ударивший по глазам.

Отец вскочил на ноги, сделал несколько шагов в сторону баррикады. Я тоже встала и первым делом посмотрела на дверь. Словно прочитав мой беззвучный вопрос, на двери снова наметилась яркая точка. Ещё несколько секунд – и она опять поползла по окружности намеченной конфедератами дыры в двери.

– Внимание! – громко сказал Юра. – Занять позиции!

– Миша дал нам всем целый час, – задумчиво сказал Свинке.

Он не стоял, а сидел возле баррикады на стуле, берёг силы, пока была возможность.

– Надеюсь, они послушались приказа и просто задраили дверь отсека, а сами укрылись в другом месте. А может, они ещё и вывели из строя распределительный щит, потому конфедераты так долго копались.

– Узнаем, – пожал плечами Свинке.

Алое пятнышко проделало своё путешествие до конца, и теперь на двери точно вырисовался высокий прямоугольник.

– Пассажирам отойти назад и лечь на палубу! – приказал Юра, поднимая пистолет. – Бойцы, приготовиться!

Стоять и смотреть, ничего не делая, было выше моих сил. Я знаю, чем помочь. Нужно забить пространство между нами и ними видениями. Тогда они просто не увидят, куда стрелять. Я отошла подальше, села на палубу, прислонившись спиной к стене, и погладила Сеню.

– Ну что, дорогой? Нужно ещё раз помочь нашим ребятам.

Дверь издала страшный грохот и скрежет, когда с той стороны стали толкать вырезанный кусок обшивки. Мне даже пришлось заткнуть пальцами уши и крепко зажмурить глаза, иначе я просто не смогла бы сосредоточиться на главной задаче: контакте с Сеней. И всё равно глухой стук выпавшей в кают-компанию секции двери был мне отчётливо слышен, как и вибрация палубы от падения тяжёлого куска металла. Сейчас начнётся стрельба… Сенечка, покажи им всё, что ты помнишь, всё, что видел за последнее время.