— Город для машин, а не для людей. Скоро даже ходить негде будет, — проворчал Злобин. — Сергей, выбрось меня вон у той арки и можешь быть свободен.

— Если свободен, тогда дождусь и отвезу вас домой, — отозвался Сергей.

— Как скажешь… Но, всё равно, спасибо.

Сергей припарковал машину напротив ворот старинного особнячка.

— В клубе «ОГИ», — Сергей кивнул на особнячок, — два зальчика, Андрей Ильич. В маленьком чище, тише и публика опрятнее. Можно перекусить вкусно и не дорого. Я вам не помешаю, потусуюсь в большом зале, пивка попью в баре. Когда освободитесь, дайте знать.

Злобин покосился на Сергея. Сергей рассмеялся.

— Андрей Ильич, это же элементарно! Здесь из едально-питейных заведений ещё только гламурный бар «Девочки» и пафосный «Ресторан морских гадов». Вам явно не туда. А встречаться на скамеечке сегодня погода не велит.

— Умный ты Серёжа, аж страшно.

— Не, я просто Москву знаю, как её знают только бомжи и собаки. И чутье у меня на людей соответствующее.

— И что твоё чутье подсказывает?

— Что ситуация вошла в этап «черт его знает, что происходит». До финального этапа — «Нафига нам это было нужно?» — Ещё надо дожить. Поэтому мне будет спокойнее, когда я сдам вас с рук на руки супруге, а утром заберу в целости и сохранности.

Злобин скользнул взглядом по одежде помощника. Кобура с пистолетом надёжно пряталась под курткой. С оружием Сергей не расставался. Но и без ствола мог резко ухудшить здоровье менее подготовленному противнику.

— Ты в спортзале когда последний раз был? — спросил Злобин.

— Как раз вчера и был.

Сергей поджал ноги, готовясь выйти из машины. Стали видны тупоносые армейского вида бутсы. Он в любую погоду ходил в них, называя «оружием дробящего действия, не попадающим под статью УК».

Сам Злобин оружия не любил и служебного ствола с собой не носил. Единственный раз, когда пришлось стрелять в живую мишень, увенчался точным летальным попаданием. Злобин молча переболел убийство, но для себя решил, что норму выполнил. Самооборона самообороной, но видеть лично тобой убитого человека — удовольствие не великое.

«Допустим, Серёга станет свидетелем твоей встречи с журналистом. Допустим, только допустим, стуканёт. Что это изменит? Ничего. Только невольно тебе подыграет. Ты же решил кое-кого вспугнуть, чтобы по углам не прятались. Ну так и пусть при свидетеле увидят, что Злобин имеет на контакте оппозиционного журналиста. Не идиоты, сразу смекнуть, стоит на меня нажать, как информация, как из тюбика, поползёт по всем каналам. Замучаются перехватывать!»

Злобин достал мобильный. Набрал номер.

— Паша, я подъехал. Когда будешь?

Абонент заголосил так, что Злобин оторвал трубку от уха.

— Быстрее сюда, Андрей! Все бросай и беги сюда!! — ворвалось в салон.

— «Сюда» это куда?

— В редакцию!

Сергей без команды провернул ключ зажигания. Мотор взревел.

— Куда? — спросил Сергей.

— Прямо метров сто.

— «Новая газета», — кивнул Сергей.

И с воем сорвал машину с места.

«Д» — 1

18:33 (в.м.)

Проходную проскочили, сунув под нос сонному дядьке в форме служебные удостоверения.

— Опять, — пробормотал он им в след.

«Новая газета» давно встала костью в горле у державного чиновничества. В большинстве печатных СМИ критику власти «отрегулировали» до верноподданнического намёка на отдельные недостатки. Одна «Новая газета» чернила и поливала, рубила правду-матку и обличала. Не закрывали её только из-за ничтожности тиража и совершенной политической никчёмности читательской аудитории. А может, рассудили, что если не трогать, то и пахнуть не будет. Глядишь, газетёнка как-нибудь сама загнётся.

Паша Токарев ждал на крыльце. Увидев Злобина, радостно замахал рукой. Вопреки предположению Злобина, заметив Сергея, пыл Паша не унял.

Дружба прокурорского работника и журналиста явление предосудительное, как однополая любовь. Узнав о противоестественном союзе секретоносителя с профессиональным разглашателем тайн, нос наморщат непременно. И до поры «возьмут на карандаш».

Злобин из контакта с Павлом Токаревым особого секрета не делал. Потому что Токарев по убеждениям был крайним великодержавником и именно с этих позиций критиковал нынешние власти. Симпатизировали Токареву многие и в самых высоких сферах. Считали «своим» настолько, что пару лет назад через Пашу прокачали убийственную информацию о технологическом прорыве США в подготовке к новой мировой войне. Павел Токарев бабахнул в общественное сознание аж четырьмя книжками. Тираж расхватали, как горячие пирожки. Правда, Америке от этого стало ни жарко, ни холодно.

Личную симпатию Злобина вызывала способность Павла Токарева пахать, как проклятый. До мокрой рубахи и синих кругов под глазами. В роду у Злобина все работали именно так. А как же иначе? Иначе это халтура.

Павел нервно втянул последнюю затяжку и щелчком отправил окурок в темноту. Протянул Злобину руку.

— Привет! Слава Богу, ты рядом оказался.

Судя по растрёпанному виду, ситуация у Павла замерла на тонкой грани, когда может потребоваться помощь врача и присутствие прокурора.

Он взъерошил волосы. Тряхнул головой.

— Тут такое! Такое, блин! Я специально на крыльцо выскочил тебя встречать. От чужих ушей подальше.

Злобин кивнул на Сергея.

— Это мой сотрудник.

— Замечательно! Мужики, вы меня просто спасаете. Надо одного человека посадить за Генеральной. Ни в ФСБ, ни в ментуру он идти не хочет. Боится, что до утра не доживёт.

Злобин с Сергеем переглянусь.

— А подробнее?! — потребовал Злобин.

Павел зачем-то осмотрелся по сторонам.

— Такое дело, мужики… Пришёл ко мне с час назад один заявитель. Молодой пацан. Явно воевал. Чуток отмороженный. — Токарев постучал пальцем по виску. — Я его «пробил» на вшивость. Чечню он знает в деталях, явно там бывал. Хоть в этой части не врёт. А в остальном…

Токарев посмотрел на Злобина, потом на Сергея.