Сиб смотрел на него округлившимися глазами. Рука асура, в которой тот держал меч, задрожала. А потом он его опустил – отчаянно закричал Поллав, не успевший добежать до нас – и лезвием воткнул в песок у своих ног.

И даже после этого Садхир ещё немного с узлом повозился. Выпрямился. С другой части дхоти оторвал кусок. Снова опустился перед Сибом на колени, другие раны перевязал, насколько длины и ширины оборванной хватило. Хватило только на самую глубокую часть.

– Всё бы перевязал, – грустно сказал Садхир, тщательно завязывая концы, – но тогда уже мои дхоти ничего прикрывать не будут. А мне не пристало совсем голому ходить перед своей невестой. Да и пред людьми показываться таким.

Справившись с перевязкой, выпрямился, улыбнулся уже Сибу:

– Но ты береги себя, парень. Иначе нарушишь своё обещание защищать её.

– А ты… – голос асура дрогнул. – Тебя совсем, что ли, не злит, что я навязался крутиться возле неё?

– Если ты так благодарен ей за помощь или хотя бы попытку помочь тебе, тогда, выходит, она заслужила твою благодарность, – тепло улыбнулся ему молодой музыкант. – Да и мужчине надобно держать своё слово. Это его дхарма. Да, впрочем, это и дхарма кшатрия.

– И зануда же ты! – проворчал Сиб. – Вот ведь удумал, родиться среди музыкантов! Родился бы брахманом, читал бы святые писания, да другим бы мог говорить свою мудрость. Брахману можно много говорить. Им прощается, – мрачно прищурился. – Не шудре учить других, как жить! Шудры – обслуга.

Но Садхир тепло улыбнулся в ответ на его ворчание или даже оскорбление.

– Да вот видишь… не заслужил я чести родиться в роду брахманов. Что ж поделать. Видимо, много грешил в прошлых жизнях.

Поллав как-то странно на среднего брата посмотрел. Только что выражал его взгляд, понять было тяжело. Неодобрение? Грусть? Или даже чувство вины? Тоска?.. Но что-то мучило его.

Напряжённую тишину нарушил треск ткани. Мы растерянно повернулись к Мохану, который вдруг начал отрывать кусок и от своих дхоти. И, молча подойдя к нам, брату передал. Садхир поблагодарил, снова опустился у ног асура, теперь уже почти все царапины смог закрыть – конец тонкий лишь торчал, на котором давно спеклись капли крови. Долго, правда, возился с узлом, то чуть свободнее делая повязку, то теснее.

– Да хватит уже! – пробурчал Сиб. – Завяжи туго. Я не баба, выть не буду.

Молодой мужчина посмотрел на него серьёзно, но, впрочем, затянул уже туго. Тщательно концы завязал. Выпрямился.

– Может, дойдёшь до нашего жилища, отлежишься? – усмехнулся, глядя на напряжённо смотрящего на него молодого воина. – Или я тут посижу возле тебя, пока ты отлёживаешься. Надо чтоб раны твои меньше тревожить.

– Но свадьба… – начал было Поллав.

– Ещё на несколько дней отложим, – отрезал его упрямый брат. И взгляд старшего разгневанный спокойно вынес. – Правда же, Поллав, не дело нам мальчишку бросать раненного.

– Я не мальчишка! – пробурчал асур. – Я – мужчина!

– Червям и хариалам всё равно, кого жрать, – серьёзно возразил Садхир. – А ты много интересного пропустишь, если надумаешь помереть сейчас.

Сиб моргнул растерянно. Долго смотрел на него, недоверчиво. Потом вдруг взгляд перевёл на меня. Опять на него. Снова на меня. И вдруг мне улыбнулся, тепло:

– Кажется, я понял тебя, сестра.

Он… что? Думает, я осталась потому, что влюбилась в Садхира? Но я только боялась за Ишу.

Мой названный брат усмехнулся насмешливо, продолжая смотреть на меня. Смущённо взгляд опустила.

Ну, то есть… Садхир смелый и благородный. Но я только благодарна ему, что полез спасать Ишу. То есть, сильно благодарна. Но благодарность – это же не любовь?.. Я и Сибу благодарна, что он, несмотря на тяжёлые раны, полез спасать меня от гнева Поллава. Всё-таки, благодарна этому демону.

И, похоже, этот асур будет иногда приходить ко мне. Вот даже… может, вздумал сестрою звать, чтобы повод был меня увидеть? К чужой жене ходить нельзя. А к своей сестре можно. Хотя он мне не кровная родня, так что возникают некоторые сомнения.

Но мы молчали недолго.

– Солнце взошло, – напомнил Сибасур. – Вам теперь в деревню вернуться будет сложно незамеченными. Но люди найдут повод вас осудить, даже если вы трое вернётесь с ней. Даже если меня раненного приволочите, – усмехнулся. – Скажут ещё, что я пытался её умыкнуть, а вы меня пожалели.

– Люди любят поговорить, – грустно вздохнул Садхир, но, впрочем, тут уже тепло улыбнулся моему названному брату. – Но как ты думаешь отлечь внимание людей?

– А то моя забота, – хмыкнул Сиб.

Но тут же закашлялся. Рот рукою торопливо закрыл. Но мы успели заметить каплю крови между его пальцев. И руку не сразу убрал. Сглотнул. Будто слизнул кровь, чтобы спрятать от нас.

– Нельзя тебе никуда ходить! – проворчал уже Мохан.

– А как вы иначе выкрутитесь? – спросил спокойно юный кшатрий. – Разве что приведёте Ишу и скажете, что это я её спас от разбойников. Но тогда за неё отвечать будет уже Яш. А вы, кажется, хотели спрятать её от него.

Мои женихи мрачно замолчали. На меня иногда поглядывая. Да, подставила я их сильно. Однако же Сиба не дело было бросать. Но…

– Но можно не вмешивать Ишу? – спросила я, с мольбой сложив руки. И опустившись на колени.

Мохан, пока братья размышляли, сходил за моею дупаттой слетевшей. Вернул мне. Я торопливо завернулась в шаль. Ох, совсем забыла о ней, пока асур и Мохан ругались, а потом и другие женихи подошли. Щёки запылали от стыда. Сколько им волнений от меня!

– Ну, что ж, – вдруг серьёзно сказал уже Поллав. – Если ты поможешь нам незаметно вернуть Кизи домой, так уж и быть, я притворюсь, будто мне всё равно, где она шлялась этой ночью.

И, повернувшись к нам спиной, первый пошёл подниматься наверх.

– Но он сильно ранен! – возмутился Садхир.

– Ничего, – асур вдруг сжал его запястье свободной рукой, – я живучий. И я смогу отвлечь всех, не впутывая Ишу. Если Иша останется свободной, Кизи спокойнее жить будет.

Средний из моих женихов шумно выдохнул. Плечо его сжал. Сказал виновато:

– Прости, что ты ранен, но я не могу тебя защитить.

Асур долго молчал, глядя на его руку, потом столкнул её, проворчав:

– Я – кшатрий. Я сам способен себя защитить, – взгляд перевёл на Гангу, задумчиво провёл пальцем над верхней губой, где усы пока не росли.

И, повернувшись спиною к нему, пошёл по берегу реки в сторону от деревни.

– Возвращайтесь прямо сейчас. Я быстро управлюсь, – пообещал он.

– Проверим, – мрачно отозвался старший из моих женихов.

– Ты, главное, возвращайся живым! – искренне попросил его добрый музыкант.