— Ланселотом, — тихо уточнила Феба. — Я всегда называла его своим верным Ланселотом.

— Какая разница? — помрачнел граф.

— Никакой! — Феба выпрямилась в кресле, тело ее словно оцепенело. — Ты должен был сказать мне правду, папа.

— Я не хотел, чтобы ты расстраивалась.

— Ты прав, узнать это было бы не так уж приятно, и я тебе благодарна за заботу, — согласилась Феба, — но зато я не жила бы целый год, виня себя в его смерти.

— Откуда же я мог знать, что тебе вздумается обвинить себя в его смерти? Ты никогда не упоминала об этом.

Феба постукивала кончиками пальцев по подлокотнику кресла. Нахмурившись, она вспоминала, о чем Бакстер говорил ей накануне вечером.

— Ты передал ему деньги из рук в руки?

— Господи, разумеется, нет! — возмутился Кларингтон. — Настоящий джентльмен никогда не опустится до такого! Мой поверенный все уладил.

— Нил говорит, что не знает, кто оплатил его билет на судно, отплывающее в Южные моря. Ему сказали, что какой-то таинственный благодетель все для него устроил.

— Вздор! — Лицо Кларингтона потемнело от гнева. — Ему прекрасно известно, кто заплатил за его проезд. И не только за проезд. Мы заключили сделку. Я согласился уплатить ему изрядную сумму, чтобы этот прохвост мог устроиться где-нибудь за пределами Англии.

— Не знаю, чему верить, — вздохнула Феба.

— Ты хочешь сказать, что я лгу? — возмутился отец.

— Нет, папа, конечно же, нет. — Феба успокаивающе улыбнулась отцу. — Я вовсе не думаю, что ты лжешь. Но что прикажешь делать мне, если все участники этой маленькой драмы по-своему объясняют одни и те же события.

— Проклятие, Феба, тут нечего объяснять! Мой поверенный предложил Бакстеру целое состояние, чтобы тот покинул страну, и Бакстер ухватился за эти деньги обеими руками. И нечего ломать себе голову.

— Может быть, и так… — Феба сделала паузу. — А может быть, и нет. Хотела бы я знать, чему должна верить.

Густые брови Кларингтона заплясали.

— Ты должна верить своему отцу, Феба! И своему мужу, разрази меня гром! Вот кому ты должна верить.

— Знаешь, в чем проблема, папа? — грустно улыбнулась Феба. — Проблема в том, что все изо всех сил стараются и не жалеют ни времени, ни денег, чтобы защитить меня. Мне достаются лишь крупицы правды, которые никак не сложить в единое целое.

— Поверь моему опыту, ты не узнаешь всей правды.

— Как ты можешь так говорить, папа?

— Увы, но это так, Феба. Ты всегда видишь все по-своему, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— И что же ты имеешь в виду?..

— Ты не умеешь реалистично смотреть на жизнь, вот в чем проблема, дорогая. Ты не походила на других, даже когда была маленькой девочкой. Мы никогда не были спокойны за тебя. Я могу только гадать, что ты опять затеваешь. Ты всегда ищешь приключений, а находишь неприятности.

— Папа, это не правда!

— Бог мне свидетель, это истинная правда. — Кларингтон сурово взглянул на нее. — Никогда не знал, как с тобой обращаться. Всегда боялся, что ты попадешь в беду, как бы ни старался уберечь тебя от твоего собственного безрассудства. Ты не можешь винить отца за то, что он пытался защитить свою дочь.

— Я и не виню тебя, папа. Но иногда я просто задыхаюсь от вашей постоянной заботы. Вы все такие разумные.

— Разумные, как бы не так! Шутить изволишь. Мы все вместе едва поспеваем за тобой, — сердито бросил он ей. — Феба, я тебя очень люблю, но, признаюсь, страшно рад, что теперь вся ответственность ляжет на Уальда. Пусть он попробует подобрать вожжи и пусть ему сопутствует удача! Это такое облегчение — не волноваться больше за тебя каждую минуту.

Феба опустила глаза, сжала в руках ридикюль. Непрошеные слезы жгли ей глаза — она заморгала.

— Мне очень жаль, что я за свою жизнь причинила тебе столько хлопот, папа.

Кларингтон тяжело вздохнул. Он подошел к дочери и потянул ее за руку, заставляя встать, потом прижал к. себе.

— Это было необходимо, Феба. — Он обнимал ее с грубоватой нежностью. — Но твоя мама как-то сказала, что благодаря тебе мы не превратились в самодовольных зануд. И возможно, она права. С тобой всегда было интересно. И я за это тебе очень благодарен.

— Спасибо, папа. Как приятно слышать, что и от меня бывает польза. — Феба смахнула с глаз слезы и храбро улыбнулась.

— Девочка моя, ты ведь не собираешься разреветься или что-нибудь в этом роде? Жутко боюсь плачущих женщин, знаешь ли.

— Нет-нет, папа, плакать я не буду.

— Вот и хорошо, — с облегчением вздохнул Кларингтон. — Одному Богу известно, как нелегко мне приходилось и сколько ошибок я совершил на этом пути. Но клянусь тебе, все, что я делал, я делал только для того, чтобы уберечь тебя от беды.

— Я все понимаю, папа.

— Вот и прекрасно, — сказал Кларингтон. Он похлопал ее по плечу. — Прекрасно. Так что же? Не обижайся, дорогая, но, слава Богу, эти проблемы теперь придется решать Уальду.

— А он, бесспорно, моя главная проблема, — откликнулась Феба, затягивая тесемки шляпки. — Мне пора, папа. Спасибо, что рассказал правду о Ниле.

— Эй, погоди! — встревожился Кларингтон. — Я рассказал тебе всю правду, а не жалкие крупицы, как ты выражаешься.

— Всего доброго, папа. — Феба на миг приостановилась у двери. — Кстати, я собираюсь устроить роскошный бал в «Дьявольском тумане»в конце сезона. И очень хочу, чтобы ты и мама, да и все знакомые и друзья увидели мой новый дом.

— Конечно, мы приедем, — заверил ее Кларингтон. Поколебавшись, он добавил:

— Феба, ты ведь не станешь без необходимости выводить Уальда из терпения? Он хороший человек, но я не знаю, насколько его хватит, если ты опять примешься изобретать неприятности. Он привык отдавать команды и требовать их беспрекословного исполнения. Дай же ему возможность постепенно привыкнуть к твоим привычкам.

— Не беспокойся, папа. Я не стану без необходимости сердить Уальда.

Только если будет очень важная причина, прибавила она про себя.

Днем позже Феба вспомнила об этом разговоре с отцом, когда ее карета подъехала к книжному магазину Грина. Джордж — лакей, сопровождавший ее в поездках по магазинам, — отворил дверцу кареты и помог Фебе и ее горничной выйти.

Феба оглядела улицу. Какой-то человечек в зеленой шляпе пристально наблюдал за ней. Но, почувствовав на себе взгляд Фебы, поспешно отвел глаза, делая вид, будто рассматривает витрину.

— Бетси, ты знаешь этого человека? — спросила Феба, подходя к двери магазина.

Горничная оглянулась на человечка в зеленой шляпе и покачала головой:

— Нет, мэм. Что-нибудь случилось?