Кабинет прелата Джузеппе Дженаро был на удивление маленьким. Вся мебель казалась средневековой, включая массивные тёмные столы, шкафы и стулья, один только ковёр стоил, должно быть, несметных денег.

– Я слушаю, – неприветливо сказал духовный служитель на очень итальянском английском после того, как они сели. При этом он поглядывал тёмными черепашьими глазками и беспрестанно двигал нижней челюстью.

Каун слегка подался вперёд и посмотрел собеседнику в глаза – телодвижения, хорошо зарекомендовавшие себя за бесчисленными столами переговоров по всему миру, – и начал:

– Сэр, меня зовут Джон Каун, я председатель правления Kaun Enterprises. Моё предприятие располагает активами более, чем…

Высохший старик нетерпеливо отмахнулся:

– Да, да, я всё знаю. Что вы хотите?

Прелат, казалось, был не слишком впечатлён значительностью своего посетителя. Каун набрал в лёгкие воздуха. В первую очередь было ясно одно: этот отвратительный гном в генрих-гиммлеровских очках с тонкой оправой и с реденькими волосами был препятствием, а не переговорным партнёром. Речь могла идти только о том, чтобы преодолеть его, а вовсе не о том, чтобы убедить.

– Моё предприятие финансирует значительные археологические раскопки в Израиле. В ходе работ мы натолкнулись на след одного артефакта из времён Иисуса, и этот артефакт может иметь решающее значение для католической церкви, – сказал Каун и затем добавил, поддавшись внезапному импульсу: – Настолько решающее, что о нём следовало бы говорить с Папой.

Он заметил, как сидящий рядом Бассо испуганно замер, а черепашьи глазки прелата сузились, разглядывая Кауна более подробно.

– Что же это за… артефакт? – спросил он. В его голосе слышалось неприятное металлическое дребезжанье.

– Как я уже сказал, у нас его ещё нет. Но скоро он у нас будет. Всё, что можно на этот момент о нём сказать – это то, что он, вероятно, однозначно и несомненно докажет, действительно ли состоялось воскресение Христа, – Каун сделал крошечную искусственную паузу, чтобы усилить эффект, прежде чем добавил: – Или не состоялось.

Прелат возложил пальцы на край стола так, будто собрался играть на клавире, и издавал ими лёгкий, барабанящий шум, пока раздумывал.

– Я не могу себе представить, что это может быть такое, что вы надеетесь найти, – сказал он наконец.

– Но вы ведь наверняка согласитесь со мной, что это имело бы выдающееся значение для церкви? – ответил Каун.

Взгляд духовного лица оставался холодным:

– Сожалею, но нет.

– Нет?! – Сталь в его подложечной ямке начала взлетать, как занесённый меч. – Извините, сэр, но не могли бы вы мне это объяснить? Я сказал, что мы напали на след исторического доказательства, которое раз и навсегда прояснит, воскрес ли Иисус из мёртвых или нет. Разве может церковь игнорировать это?

– Воскресение Христа – это откровение веры. Оно не зависит от научных доказательств, которые в основе своей всегда суть лишь интерпретации чувственных восприятий.

– Мой самолёт ждёт меня в аэропорту Рима. Кто-нибудь мог бы взглянуть на то, что мы нашли – будь то кардинал, эксперт-историк, пользующийся вашим доверием, или по мне хоть сам Папа. Сегодня вечером. Прямо сейчас. Перелёт длится два с половиной часа, дорога до места раскопок – один час. Он мог бы к полуночи уже вернуться назад.

– Святой Отец несёт на себе сверхчеловеческий груз всевозможных обязательств, – сказал секретарь. – Кроме того, он очень болен. Совершенно исключено, чтобы он по чьей-то спонтанной прихоти куда-то полетел. – Недовольное выражение его лица показывало, что он не особенно высоко ставит как прихоть, так и спонтанность. – То же самое в принципе я могу сказать и в отношении кардиналов.

– Тогда отправьте со мной учёного. Существует же папская академия наук. Со мной мог бы полететь кто-нибудь оттуда.

– Это решать не мне.

– Тогда кому же?

– В принципе это решает Его Святейшество.

Каун вздохнул:

– Ну хорошо. Могу я хотя бы поговорить с ним?

– Если вы желаете аудиенции у Папы, вам следует обратиться в соответствующую префектуру. – Маленькие глазки за очками в тонкой оправе холодно блеснули. – Она откроется в понедельник.

Это было уму непостижимо.

– Послушайте, к тому времени мы, возможно, уже выкопаем эту вещь. Может быть, мы уже проведём пресс-конференцию. И, может быть, то, что будет там сказано, абсолютно не понравится Его Святейшеству. Ибо мы, возможно, докажем, что тогда всё происходило иначе, чем описано в Библии, и приверженцы веры станут толпами отрекаться от церкви.

– Истина, мистер Каун, – скривив тонкие губы, объяснил секретарь, – не демократична. Даже если случится то, на что вы намекаете, – а я убеждён, что этого не случится, – это не сможет явиться для Святой церкви поводом проповедовать что-то другое, чем то, что уже две тысячи лет является содержанием веры.

– Истина состоит в том, – ответил Каун, – что никто её не знает и что все мы только ищем её. Вот то, во что я верую.

Прелат сложил свои увядшие ладони.

– Тогда мне жаль вас, мистер Каун.

Кауну пришлось держать себя в руках, чтобы чувства не возобладали над ним. Тут ничего не добиться. Любое дополнительное слово было бы пустой тратой времени.

Он взглянул на Бассо. Тот был бледен, как мел, а на его лбу выступили крошечные капли пота.

– Идёмте, – сказал Каун.

* * *

Райан сидел так, что через окно, которое снаружи было зеркалом, держал в поле зрения всю парковку. Если они уедут сегодня, он хотел бы знать, куда.

На коленях у него лежал плоский прибор, напоминавший те переносные телевизоры, которые одно время были в моде. Время от времени Райан включал его, и тогда на экране загоралась яркая точка, сантиметра на полтора в стороне от центра экрана. Если он поворачивал прибор, точка двигалась в противоположном направлении. Казалось, она всегда указывала в сторону парковки. Конечно, это была не случайность, потому что именно там стоял автомобиль, под крылом которого был прикреплён датчик пеленгатора. Автомобиль был прокатный. Точнее, машина Стивена Фокса.

Райан ждал. Он был большой специалист по ожиданию. Если уж ему приходилось ждать, он мог часами сидеть настолько неподвижно, что даже мигание век и дыхательные движения грудной клетки становились едва заметны. Когда охотишься на людей, важно уметь ждать.

Ему пришлось взглянуть на часы, когда появились Стивен Фокс и Юдифь Менец. Они сели в машину и уехали. Было около половины восьмого.

Райан потянулся к автомобильным ключам, которые лежали рядом на столе.

* * *

Створки высокого окна канцелярии, которая на официальных планах вообще не была обозначена, стояли открытыми. Издалека сюда проникали шумы ночного Рима – не громче жужжания насекомых, которые тщетно бились о москитную сетку. Парадоксальным образом эти тихие звуки усиливали впечатление тишины, царившей в этом крыле апостолического дворца.