- И запредельно сильны,- согласился дракон. – Я доставлю тебя в комнату и прикажу не беспокоить до завтрашнего дня.

- Спасибо,- кивнула леди Аргеланд и отпила еще один глоток горячего шоколада,- только, кажется, я не могу встать. Даже на это нет сил.

- Хорошо, что это была лишь частица сознания,- проворчал дракон и подхватил Хестер на руки,- к вечеру ты будешь чувствовать себя лучше. И я… Я бы хотел кое-что с тобой обсудить.

И леди Аргеланд догадывалась что именно. Сможет ли она очистить зараженные земли. Что-то подсказывало, что на такой объем эти перчатки не рассчитаны.

«Не попробую – не узнаю», решила она и прикрыла глаза, пережидая момент перемещения.

10.8

Даррен Алькор Тиварран Элеарский,

Крылатый Владетель, Хранитель Империи,

Властелин Веннар, Химмар и Таннар

Даррен построил портал прямо в спальню Хестер. Для этого пришлось грубо задеть сигнальную сеть, что пронизывала весь дворец, но…

Он понимал, что сегодня леди не проснется. Говоря ей «К вечеру ты будешь чувствовать себя лучше» дракон не врал. Просто не уточнял, что темный, неприятный сон сменится обычным, а окончательно последствия встречи с частицей чужого сознания пройдут только к утру.

Осторожно уложив Хестер на постель, Даррен сделал шаг назад. Он не имеет ни малейшего права не то что переодевать девушку, но даже прикасаться к шнуровке ее платья. Не имеет. Права. Но… Не оставлять же ее мучиться до утра? Женские платья жестоки, корсет впивается в ребра и оставляет на коже следы, которые проходят лишь за ночь.

Приблизившись к постели, Даррен опустился на одно колено и протянул руку, но… Спящий маг беспомощен. И Император, что в прошлом раздел далеко не одну даму, не смог коснуться шнуровки. Лишь поднял руку чуть выше и поправил локон, что неудачно упал на лицо Хестер.

- Спи. А мне предстоит крепко подумать и понять, что же меня так насторожило во всем произошедшем.

Выйдя из спальни в гостиную, Император столкнулся с молодой девушкой. Которая тоже являлась его невестой, если он не ошибается.

В памяти всплыло прочитанное досье и Даррен, вежливо поприветствовав девушку, мягко произнес:

- Леди Милида, будьте столь любезны ослабить корсет леди Аргеланд.

- Да, Ваше Императорское Величество,- прошептала перепуганная невеста.

- Идите, леди,- Император кивнул на дверь и девушка тут же метнулась к двери.

И Даррен услышал бормотание:

- А я говорила, что нечего на мертвецов таращиться! Вот ведь бедовая какая!

- Не мучайте леди вопросами.

- Да, Ваше Императорское Величество!

Он уже коснулся ручки двери, когда его внимание привлек странный писк. Обернувшись, он увидел все ту же Милиду из Ревнянки, которая замерла в странной позе – как будто пыталась сделать два дела одновременно.

- Что с вами, леди? – устало спросил он, пытаясь вспомнить, не болеет ли девица припадками.

- Я… Если позволите… Осмелюсь,- едва дыша пролепетала та,- может вы… Может вы захотите уйти порталом?

Ругнувшись, Даррен коротко поблагодарил храбрую девицу и открыл портал. Действительно, не стоит привлекать внимание невест к Хестер.

И лишь рухнув в любимое кресло и вытянув ноги, он внезапно понял, что его насторожило.

«- Как ты узнала, что это уничтоженные Прорывом земли?

- Запах, его ни с чем невозможно спутать».

Хестер Мерех Аргеланд была на землях, уничтоженных Прорывом…

Глава 11

В следующий раз она открыла глаза из-за назойливого солнечного зайчика. Поморщившись, леди Аргеланд повернулась на бок и тут же услышала тоскливый вздох волки.

- Гулять,- обреченно выдохнула Хестер и села.

Бросив взгляд за окно, она вздрогнула – судя по положению солнца, до завтрака осталось меньше часа!

«Двенадцатое архана», пронеслась в голове непрошенная мысль. «До бала всего несколько дней».

Сердце протестующе сжалось. Больше всего на свете Хестер хотела задержаться во дворце. Но…

«Ты готова присутствовать на свадебной церемонии?», жестко спросила она саму себя. «Хватит и того, что изображения правящей четы будут во всех газетах. Хватит и того, что спустя годы вся Империя взорвется счастьем и радостью при рождении наследника».

Проводив волку в сад, леди Аргеланд вернулась к себе и, освежившись, выхватила из шкафа платье. И тут же поняла, что именно его она уже трижды использовала.

«Можно подумать, кто-то еще сомневается в моем бедственном положении», фыркнула она, но… Хотелось быть красивой. Очень сильно, до судорожно сжатых пальцев, до кома в горле.

- Поплачь еще, идиотка,- зло процедила Хестер.

И, словно желая наказать саму себя, надела платье в четвертый раз. Хотя там, в шкафу, были и другие. Не новые, но их она использовала по одному-два раза.

А чтобы окончательно задавить этот нелепый приступ, леди Аргеланд стянула волосы в низкий зализанный узел. Не то чтобы эта прическа ее уродовала, нет. Просто она ненавидела этот вариант пучка. И если хотела наказать саму себя использовала именно его.

«Ты разрушаешь себя собственной ненавистью», на память пришли слова отца.

- Вовсе нет. Это называется «самодисциплина»,- Хестер взглянула в глаза своему отражению и прищурилась,- жалость к себе – отвратительна.

Она вышла в гостиную с легкой улыбкой, хотя больше всего хотела остаться в своей комнате и не вставать целый день. И виновата в этом было совсем не яблоневая шкатулка, которая…

- Стоп, а где шкатулка?! – Хестер резко обернулась и посмотрела на дверь своей комнаты.

Милли, что именно в этот момент вышла в гостиную, вздрогнула и запнулась о край ковра:

- Какая? У меня их много.

- Мне… Мне передали,- уклончиво ответила Хестер,- родовой артефакт. Полезный, но капризный.

- Ох, тот самый, родовой? Как наше зеркало? – Милли заполошно всплеснула руками,- надо найти!

Но шкатулка нашлась сама – показалась на мгновение и тут же исчезла. И леди Аргеланд поспешила успокоить подругу:

- Настолько капризен, что прячется от меня. Только что краешек показался и исчез.

- Представляю, если наше зеркало начнет прятаться,- ахнула Милида.

Хестер только развела руками – по идее не должно, но кто его знает. После этого подруги оставили гостиную позади и направились в обеденный зал. По пути Милли щебетала о том, сколько всего она узнала про предстоящий бал. После чего, уже у самых дверей, она шепнула:

- Мне запретили о чем-либо спрашивать. Но знай – я умираю от любопытства!