— Спасибо тебе, — слабым голосом произнесла Нерисса. — Как ты думаешь, он действительно никогда меня не отпустит?

— Нет. Возможно, он решил, что я тут живу, что я твой приятель или еще кто-нибудь.

Ей хотелось сказать: «Я на это согласна, а ты?» Но смогла только посмотреть на него, на точеные кельтские черты лица, черные волосы, бледно-розовые щеки, руки с длинными пальцами.

— Я должен кое-что сказать тебе, Нерисса. Я уже несколько недель ждал удобного момента.

— Ты мог позвонить.

— Да. Но я хотел все продумать. Увериться, что все делаю правильно. Теперь я уверен.

— Уверен в чем?

— Иди сюда, — улыбнулся он. — Присядь.

Она, не раздумывая, отвергла такое же предложение Микса, но сейчас все было иначе. Это предлагал Дарел. Он повернулся к ней и взял ее за руки.

— Когда мы стали вашими соседями, я был подростком, ты — чуть младше. Даже тогда я считал, что ты очень красива — да и кто не считал бы? — но ничего не предпринимал. Вскоре у меня появилась девушка. Потом я поступил в университет, где учился пять лет, один год — в Америке. А когда я вернулся домой, ты уже стала знаменитой моделью.

— Я помню, — сказала она.

— Я вбил себе в голову, что ты легкомысленная пустышка. Я думал, что все модели такие. Слишком капризные и, как считает моя мать, напыщенные. Ну, и постоянно ведут себя так, будто делают одолжение. Конечно, меня влекло к тебе. Но я думал, что твои привычки станут злить меня. Поэтому я не пошел с родителями, когда ты пригласила нас. Я знал, что ты будешь там, и именно это остановило меня.

— Что же изменилось?

— Ну, я знал, что если останусь с тобой наедине, то предложу встречаться. Ничего не смогу с собой поделать. Я думал о том, что твоя мать как-то рассказала моей — у тебя дома бардак, ты ужасно непунктуальна, а я этого не переношу. Я выстроил планы на жизнь, Нерисса, я знаю, чего хочу. Кроме того, мне хочется серьезных отношений. Мне почти тридцать один, и я хочу жениться.

Она кивнула, чувствуя, как он сильнее сжал ее руки.

— Жениться и завести детей. Почему нет? Но я не хотел быть второй скрипкой рядом с женщиной, которую все знают и любят. Я не хотел быть рядом с небрежной, расточительной у экстравагантной особой. И я терпеть не могу людей, которые все время опаздывают. На самом деле я не был готов стать «мистером Нерисса Нэш» на твоих вечеринках — опаздывать на час, а потом скучать, потому что в центре внимания будешь только ты.

Нерисса не совсем понимала, что он имеет в виду под центром внимания и расточительностью. Она просто слушала.

— Но в тот день, когда мы столкнулись на Сент-Джеймс-стрит, — продолжал он, — что-то изменилось. Я устроил тебе испытание. Пригласил на обед. Ты пришла вовремя. А твоя квартира? Вряд ли ты убирала сама, но какая разница? Главное, что она содержится в чистоте. За обедом ты разговаривала о политике, морали и даже об экономике. Я решил подождать еще немного. Если она позвонит и начнет чего-то требовать, если решит, что я обязан являться по первому зову, то этим все и закончится. Но ты… — Он приблизился еще немного. — Ты прошла испытание. На «отлично». И я подумал: «Да, она подходит мне, она замечательная». Так как насчет ужина сегодня вечером, мисс Нэш?

Она аккуратно высвободила руки и отодвинулась. Ее сердце, которое, по словам врача, обычно билось медленно, как у спортсменки или просто женщины в хорошей форме, теперь бешено колотилось.

— Ничего не получится, — сказала она, и собственный голос прозвучал словно издалека. — Я не знала, что принимала участие в эксперименте, конкурсе или как еще это назвать. Я бы не стала этого делать, если бы знала.

— О чем ты говоришь, дорогая?

— Я не твоя дорогая и никогда не буду ею. Я не люблю проверок, являюсь ли я подходящей кандидатурой.

— Да ладно тебе, Нерисса.

— Я — это я. И если кто-то захочет «постоянных отношений», как ты говоришь, ему придется принять меня такой, какая я есть. Спасибо, что пришел и выгнал этого парня. Я очень благодарна, но больше не хочу тебя видеть.

Он встал, лицо его выражало недоумение.

— Прощай, Дарел.

Когда он вышел, она позвонила в ресторан, где встречалась с редактором «Вог», и предупредила, что опоздает на полчаса. После чего расплакалась.

Телефон зазвонил, когда она приводила в порядок потекшую косметику. Это был ее отец.

— Он приходил?

— Да. Я знаю, папа, ты хотел как лучше, но не стоило этого делать.

— Пока я жив, моя девочка будет получать то, чего хочет, если это в моих силах. Когда вы встречаетесь?

— Никогда. Я перезвоню тебе.

Перед уходом она набрала еще один номер. Трубку подняли после второго гудка.

— Родни, давай сегодня погуляем? Съездим в какое-нибудь шумное местечко. Например, в Сохо, я там никогда не была. А потом приедем ко мне и выпьем шампанского. Да, я не пью, но сегодня хочется нарушить это правило. Поедешь со мной? Да? Ты прелесть. Увидимся.

Необязательно иметь партнера, необязательно выходить замуж, думала она, садясь в такси. Она молода. Почему бы ей просто не наслаждаться жизнью? Первым делом она пойдет к стилисту и изменит прическу. Может, даже сделает африканские косички. Ей ужасно хотелось совершить что-нибудь дерзкое…

«Я даже не могу позвонить домой», — думал Микс, спускаясь за почтой на следующий день. Стоя в холле, он услышал из гостиной голоса трех женщин.

Миссис Уинтроп, миссис Фордайс… А кто третья? Он прислушался. Конечно, это ее мать. Миссис Мумбо-Юмбо. Какого черта они сюда ходят день за днем? Он разозлился было на мисс Чосер, которая пускает их сюда, а потом вспомнил, что она умерла.

Миссис Мумбо-Юмбо, наверное, уже слышала о вчерашнем вторжении того хама. С другой стороны, Нерисса могла ей ничего не рассказать. Возможно, ей нужно время, чтобы избавиться от того придурка и наладить с ним, Миксом, хорошие отношения. Через несколько дней того придурка уже не будет, и тогда можно вернуться и узнать, что случилось после его ухода. В том хулигане было что-то от Джейви. Сейчас уже Джейви, наверное, седой, но, когда Микс видел его в последний раз, у него была оливковая кожа, розовые щеки и густые черные волосы. Женщины считали его привлекательным, но Микс не понимал почему.

Он съездил на биржу труда и подписал контракт. Ему дали немного денег и предложили множество вакансий, которые ему не понравились. Но у него есть время. А сейчас, не желая сталкиваться с этими женщинами, он забрал почту — два ненужных журнала — и пошел наверх. Двадцать две ступеньки до этажа, где спала Гвендолин, семнадцать — до пустующего этажа, и еще тринадцать до самого верха. Он не всегда считал ступеньки, особенно когда боялся. Но сейчас сосчитал, как будто их могло стать четырнадцать.

Держа на коленях стринги Данилы, Хейзел Акваа спросила свою тетю и миссис Куини, пересмотрели ли они вещи Гвендолин. Обе покачали головой, а Олив пожала плечами.