к вершинам гор они значительно уменьшались в размерах и насчитывали не более десяти-пятнадцати дворов. Местные жители промышляли разведением скота, который пасли на горных пастбищах. Мне предстояло каким-то образом объясняться с народом, но я немного освоилась в компании Андрэ и поняла, что в целом селяне дружелюбны и готовы услужить. Если кто-нибудь узнает на фотографии Амели, наверняка я сумею это понять.

Мне не везло. Все встреченные мной люди внимательно разглядывали снимок и озадаченно разводили руками. Зато была и хорошая новость: мне предложили ночлег в одном из домишек, и я с благодарностью согласилась, ведь перспектива провести ночь под открытым небом не казалась такой уж привлекательной! Улегшись на узкую лежанку, я представила себе бедного Андрэ: в отличие от меня он-то как раз на улице, совсем один, да еще и болен. Меня замучила бы совесть, если бы сон не сморил раньше.

С рассветом пришло и решение проблемы. Частично знаками, частично английскими или французскими словами мой хозяин дал понять, что существует дорога в обход деревеньки, ведущая прямо к потухшему вулкану. Она идет мимо пастбищ, и пастухи, возможно, видели женщину, которую я разыскиваю. А ведь верно, Амели могла и не заходить в деревни! Она спасала свою жизнь и, возможно, не желала, чтобы ее видели и смогли опознать. Но, как бы она ни скрывалась, Амели все-таки не мышь и не ящерица, а потому не может быть, чтобы ей удалось проскользнуть наверх вовсе не замеченной… Беда в том, что, если я ошиблась, Тахир, скорее всего, умрет, как и Андрэ, и многие другие. Если, конечно, у «Биомедики» и в самом деле нет спасительной вакцины. Однако я в этом сомневалась. Если бы лекарство имелось в наличии, «Биомедика» не преминула бы его предъявить и заставить правительство острова раскошелиться. Вероятнее всего, у них есть лишь некий «сырец», который они жаждут испытать на живых пациентах. Если это поможет – флаг им в руки, но, будучи вирусологом, я отлично понимаю, что работа над подобными препаратами занимает месяцы, если не годы, и требует множества испытаний. Еще больше времени уходит на оценку побочных эффектов, так что не стоит ожидать скорых результатов! А это, опять же, означает, что Тахир и Андрэ могут надеяться только на меня и Амели.

Староста деревни оказался настолько любезен, что дал мне проводника, свою маленькую бойкую дочурку, которая с удовольствием воспользовалась возможностью пообщаться с незнакомкой. Наше общение вряд ли можно назвать «беседой», так как девочка стрекотала на родном языке, который отличался от звучания того, что я слышала от жителей Таны и ее окрестностей. Она жестикулировала тонкими ручонками, что помогало нашему взаимопониманию. Раверуманитра (позже я узнала, что это слово означает «душистая мелисса») шла по узкой каменистой дороге, пролегавшей мимо скал, так ловко, словно балансировала на натянутом над пропастью канате, даже не глядя себе под ноги. Я же вынуждена была не отрывать взгляда от тропинки, чтобы не оступиться – а ведь пастухи гонят по этим невообразимо узким дорожкам скот!

И вот наконец Раверуманитра указала вперед, громко выкрикнув какую-то фразу. Я подняла глаза и обомлела от восхищения. Передо мной простиралось широкое зеленое плато, по которому, словно белые снежки, рассыпались козы. Солнце встало недавно, и его косые лучи, рассыпаясь радугой, нежно ласкали бока гор, оставляя вершины в тени. Все вокруг окрасилось в голубой, синий или бирюзовый цвета, а узкие желтые тропинки опоясывали горы, словно гирлянды новогоднюю елку. Самая высокая вершина, напоминающая торт «муравейник» со срезанной верхушкой, казалась почти черной, словно солнечные лучи не могли пробиться сквозь сизо-белый туман, похожий на гигантское кольцо дыма из трубки великана, висящее где-то посередине горы.

– Марумукутру! – горделиво махнула рукой Раверуманитра, как будто пытаясь объять ручонками огромное каменное тело. Она добавила что-то еще, но я, разумеется, не поняла ни слова, завороженно глядя на открывшееся мне зрелище. Не будет преувеличением сказать, что я в жизни не видела такой красоты: потухший вулкан на фоне безоблачно-синего неба был самым невероятным, что мне доводилось лицезреть. В моей голове непрестанно, словно индийская мантра, звучала фраза из песни Высоцкого: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал!»

Раверуманитра потянула меня за рукав, указывая вперед, и я с трудом оторвала взгляд от чарующей картины. Только сейчас я смогла разглядеть на зеленом поле, среди белых коз, крошечного человечка в цветастой одежде. Девочка вприпрыжку побежала к нему, я по пятам следовала за ней, радуясь тому, что теперь не нужно глядеть под ноги из опасения упасть вниз. При ближайшем рассмотрении человечек оказался женщиной, маленькой и сухонькой, чей возраст я определить затруднилась: ей могло быть и тридцать, и шестьдесят. Она явно удивилась при виде меня и задала моей проводнице кучу вопросов. Когда они закончили объясняться, я вытащила изрядно помятый снимок и протянула его пастушке. Та, вытерев узловатые руки о штаны, осторожно взяла его двумя пальцами, похожими на птичьи коготки, и принялась вглядываться в изображение. Это время показалось мне бесконечным, но я попыталась взять себя в руки и терпела, переминаясь с ноги на ногу. Черные блестящие глаза переместились с фотографии на мое лицо, потом на лицо девочки. Женщина что-то серьезно сказала ей, и Раверуманитра замахала руками, указывая то на меня, то на себя, то в сторону, откуда мы пришли. Наконец пастушка вернула снимок и кивнула головой – всего один раз. Раверуманитра радостно зачирикала, тряся мою руку.

– Она видела Амели?! – воскликнула я по-русски, позабыв о том, что здесь никто не понимает этого языка (как, впрочем, и любого другого из известных мне). Но моя проводница продолжала весело кивать и размахивать ручонками, подпрыгивая на месте, словно не могла стоять спокойно от переполнявших ее чувств: она определенно гордилась тем, что смогла привести меня к правильному человеку.

– Как мне ее найти? – спросила я, указывая на изображение журналистки и пытаясь жестами объяснить свой вопрос.

Пастушка озадаченно смотрела на меня, но потом до нее дошел смысл сказанного, и она махнула рукой в сторону вулкана.

– Она там? – изумилась я, проследив взглядом за ее жестом. – На Марумукутру?!

Женщина энергично закивала.

С одной стороны, это казалось невероятным, с другой – Амели вряд ли сумела бы найти убежище безопаснее: кому пришло бы в голову разыскивать ее на потухшем вулкане?!

Несмотря на незнание языков друг друга, нам втроем удалось прийти к взаимопониманию. Пастушка объяснила, как добраться до вулкана, и даже снабдила меня кожаным мехом с козьим молоком и куском белого сыра. Раверуманитра горела желанием отправиться со мной,