царапинах, левый наплечник разрублен, ага, а вот здесь след клешни... Красота. Понятно, что от многострадальной модульной системы «Рейдер» остались только обрывки. В общем, похоже пришла пора менять их. Вряд ли поддадутся починке. Весь в засохшей крови, грязи, кроме, понятно, лица. В руке моргенштерн — вот он стерилен. Сделал очки прозрачными.

Адреналин еще до конца не перегорел, и он мне нужен. А впереди запредельные риски, такие — даже просто от мысли о них дух перехватывали. Воззвать же к гневу — это проще простого. Аутотренинг в подмогу, как и опыт вхождения в нужное состояние.

Да тут и не надо ничего натягивать на глобус. Мразь хотела за то, что я ей сделал столько добра меня упечь на вечные муки в аналог Ада! Просто бы убил — понял, Мавр сделал свое дело… Печально, но бывает. Но это… Это!.. Еще и его братец, паскуда! Сколько из-за него вынес боли, ходил по краю! Да я их на ноль, сука… На ноль! Но сначала на куски! Зубами рвать буду! Грызть! И картинки яркие за что.

Минута, вторая...

И наконец, когда понял той частью мозга, которая всегда холодна и спокойна, что она вот-вот потеряет контроль над ситуацией, только тогда резанул по ладони ритуальным клинком, мазнул ею по лицу, почувствовал соленый привкус крови на губах и взревел, усиливая до предела голос еще и амулетом.

— Кронос! Лжец! Взываю к тебе! — эхо получилось такое, казалось, близкие горные вершины начали вновь содрогаться, где-то послышался звук камнепада.

В ответ тишина.

— Что страшно?! Выйди! Выйди и ответь мне! Глэрду Райсу главе Дома и Рода Сумеречных! — я уже дурел от ненависти.

А когда грянул гром, даже не пошелохнулся.

Оказался на знакомом голом утесе посреди безбрежного океана, где вдали стояли на месте гигантские фиолетовые смерчи, змеящиеся молниями.

Возле алтаря замер Верховный.

— Дитя Эйдена! — сорвавшись с места на всех ускорениях взревел я, и опустил в коротком прыжке сверху булаву на косматую голову.

— Ттты… — начал он при моем появлении, чтобы не менее громогласным ором ошеломить меня, но так и замолк с открытой от изумления пастью. Да, Кронос легко уклонился от прямого удара, а дальше меня отбросила назад незримая волна искажений. В верхней точке к моему «падению с небес», этот ушлепок добавил нечто свое — как кувалдой между лопаток врезал. Я распластался на животе, от божества же исходили тяжелые давящие волны. Не обращая внимания на кровь и боль, я упорно поднимался. С трудом встал на ноги. Но держался. Верховный, пылая глазищами, пялился изумленно. А затем от него такая волна грозового ветра пошла, сдула бы с обрыва кого-нибудь другого, но не меня. Полная масса брони давила, сам я уперся, а затем еще и навстречу сам направил волну «ары власти». В тот же миг меня подняло в воздух, обездвижило. Никакое сопротивление при помощи артефактов не работало. Бородатый урод же завел шарманку в духе раннего Оринуса.

— Человечек из другого мира… — слова, как после контузии, доносилось глухо. Даже не в ушах, а где-то в глубине головы звенело. Все давило, боли столько, если бы не накрутка — отключился бы давно, но именно она и придала сил.

— Я — аристо! — смог перебить таким же ревом, давление ослабло, — Древний аристо! А ты позабыл свою кровь! Предал! Она, наверное, даже гореть перестала! В эльфийских кущах такое не приветствуется… Там течет слизь! Там славен не подвиг! Там славна грязь!

— Что ты несешь?! Ты обезумел?! Ты поднял руку на бога! — Кронос не понимал, он не мог продавить меня ментально, хотя давно со всех артефактов снес защиту. Боль меня не останавливала, оставалось только убить… но пока я нужен был живым. Чем и пользовался.

— Я убью всех, кто связался с Кровавым! Это ты обезумел, когда выбрал другом Раоноса! И решил уподобиться ему! Чем он тебя купил?! Тебя?! В прошлом аристо?! Ответь мне, лжец! Ответь мне, сука! — у меня уже туннельное зрение и ярости столько, как Однорог не начать бы на первой космической вверх подниматься.

Они тут думали я оправдываться буду? Дайте мне, пожалуйста, еще немного времени, шанс… Молю, искуплю… Ну-ну.

Вместо ответа на вопросы, Кронос парализовал мне голосовые связки.

Слизь хитрая!

Пять минут я висел скрипел зубами бессильно, вращал глазами и думал, как бы выдрать кадык этой твари. А лучше сердце, сдавить, раздавить, растоптать... Но почувствовал, что если окончательно сейчас сам себя накручу, то диалога не получится. Отдал контроль разуму. И медленно начал приходить в себя, выплывая из яростной пелены, как из омута.

А ведь почти достал Верховного. Понятно, всего лишь одно из воплощений, но тоненькая-тоненькая царапина пролегла через левую бровь, прошла по щеке, остановившись приблизительно в ее центре. От шипа моргенштерна. И почему божок его не зарастил? Торговаться будет? Мол, ты меня еще и поцарапал? И с кем я получалось сражался сегодня на сверхскоростях всю ночь? Мысли мелькали разные. За плечом главы пантеона отметил едва-едва видимые искажения, которые обрисовывали знакомый силуэт. Брат названный. Ситрус, мать его.

— Успокоился?! — рявкнул Кронос, не дождавшись ответа, опустил оковы, я рухнул на каменные плиты, — Ты не выполнил мое задание! — рыкнул, но гораздо тише и без пси-атаки.

Медленно вставая и сплевывая кровь в сторону и смотря туда же, я проговорил тихо, но с горечью и злобой в голосе. И адреналина в крови столько… Но надо не просто добиться одной цели, а сделать все красиво:

— Да, не верил я… До последнего не верил, когда разговаривал с Демморунгом Кровавым. Клянусь кровью! Пришел затем в Храм, принес дар, возложил его на твой алтарь, хотел поговорить с тобой, потому что сделал тогда уже немало… И вопросов накопилось много… Много важных вопросов накопилось к некому Кроносу…

— Что?! — собеседник даже как-то голову наклонил чуть набычиваясь, отчего ветер взъерошил его волосы.

— То! Архилич повторял и повторял не раз: крыса Кронос, мерзкая, подлая вонючая крыса! — то, что это сказал совершенно другой мертвый колдун умолчим, — Клянусь кровью! — и, конечно, кулак объяло пламя.

— Мрок! — и молния в алтарь, я бровью не повел. Даже в этом плюс от общения с Оринусом.

— А он мне говорил. И я себе затем: зря-зря связался с Верховным, он давно не аристо, позабыл кровь. Вот Демморунг даже после смерти…

— Ты