Енифар закричала:

— Эй, ленивые скоты, разбегайтесь и толкайте дерево в сторону!

Общими усилиями им удалось отшвырнуть ствол далеко от троих пленников. С треском срубленное дерево покатилось по склону. Светлячки панически гнались за ним по воздуху.

Арилье выпрямился, вытянул ноги. Все тело у него ломило от долгого сидения в неудобной позе. Данфар подошел к нему, как ни в чем не бывало, наклонился.

— Ты свободен, брат! — воскликнул он.

— Благодаря тебе и Енифар, — сказал Арилье. — Спасибо.

— Я сделал бы для тебя и большее, — сообщил Данфар.

— Помоги мне подняться, — попросил Арилье.

Данфар чуть замешкался, и Арилье прибавил:

— Не хочу, чтобы меня, как куль с опилками, тащили глупые рабы. Я хочу встать, опираясь на руку друга, как свободный человек.

— Речь, достойная тролля! — обрадовался Данфар.

Он подхватил Арилье за подмышки и перетащил его на телегу. Взгромоздив эльфа на гору опилок, Данфар помог ему прикрыть лицо шляпой и спрятать руки под плащ.

Процессия медленно начала спускаться с горы.

* * *

Долина Комоти была похожа на долину Гарагар за тем лишь исключением, что здесь не было строений. Только храм Комоти, где происходил Великий Камбай — сход всех троллей в пору избрания вождя, которому предстоит возглавить армию. Недавно таким вождем сделался Нитирэн. Своих противников он разгромил в ходе Великого Камбая: одного распял на земле, второго одолел в честном (ну, в почти честном) поединке. Кости этих двоих, залитые лавой Черной Комоти, до сих пор сохранились возле храма.

Енифар стояла на телеге плечом к плечу с Арилье. Эльф держал поводья. Телега подскакивала на всех ухабах, от ударов колес о камни сотрясалось все тело. Енифар это ощущение нравилось, она весело хихикала при каждом прыжке телеги. Арилье не хотел говорить, что его тошнит, но это была правда.

Данфар ехал верхом. Рабы шли за лошадьми, они завершали шествие.

В долине Комоти было пустынно. Тишина ощущалась здесь как нечто величественное, горы казались участниками немого торжества. Конус Черной Комоти господствовал над долиной. Ближе к склону горы лава еще медленно ворочалась в недрах, то и дело выглядывая в разломы. Она была похожа на малиновый джем в солнечных лучах.

— Так стряпает на своей кухне Черная Комоти, — прошептал Данфар благоговейно. — Она варит смертоносные сладости для своего возлюбленного народа.

Енифар молча кивнула. Она не могла отвести глаз от горы. А Арилье смотрел себе под ноги. Из черных комьев уже застывшей лавы выглядывала желтоватая кость: когда-то это была рука, а посреди ладони виднелся здоровенный кол, пригвоздивший эту ладонь к земле. Очевидно, кость принадлежала одному из неудачливых соперников Нитирэна. Лава поглотила его, оставив на воле только руку.

«Что ж, Черная Комоти в своем праве, — подумал Арилье. — Кем бы она на самом деле ни была: вулканом, лавой или богиней. Может быть, это воля целого народа…» Он не хотел себе признаваться в этом, но кое-что из творящегося в мире троллей стало для него понятней именно сейчас, когда он смотрел на мертвую руку, погребенную под черными напластованиями.

А затем Енифар прервала его раздумья громким криком:

— Кто-то едет к нам!

Очень далеко, как казалось — прямо со склона вулкана, прямо по пылающей лаве, — к путешественникам направлялся всадник.

Алые, смертоносные потоки струились под ногами у лошади. То справа, то слева из чрева Комоти выскакивало живое красное существо. Дважды у всадника загоралась одежда, но небрежным движением руки он тушил пожар.

Все ближе и ближе. Теперь уже видно было, что это — женщина. Троллиха. Такой красивой ни Енифар, ни Арилье не видели никогда. Ее темно-синие волосы были разделены на пряди, каждая из которых оканчивалась золотым бубенцом. Гладкий смуглый лоб украшал узор из золотых бусин, приклеенных к коже. Ослепительно синяя краска подчеркивала божественную, поднимающуюся к вискам линию глаз. Белые вертикальные полосы рассекали пухлые бледно-розовые губы.

На ней было просторное белое платье и пышный меховой плащ. Смуглые руки в длинных браслетах оставались обнаженными. Босыми были и ее ноги — в знак решимости не покидать седла.

Кровь отхлынула от лица Арилье. До сих пор он встречал троллей-воинов, недалеких и грубых. С ними он сражался, иногда успешно, иногда — не очень. Потом ему довелось увидеть и троллих, и некоторые были по-своему хороши собой и держались как красавицы. Арилье признавал за ними кое- какие достоинства. Любое другое отношение было бы просто попыткой закрыть глаза на очевидное.

Но эта женщина… она была совершенством. В любом из миров, даже в эльфийском.

Она принадлежала к наивысшей аристократии своего народа.

У эльфов разница между простыми воинами и теми, кто рожден с королевской кровью в жилах, была невелика и воспринималась она, скорее, как дань традиции. Внешне отличить «простолюдина» от «аристократа» было практически невозможно.

У троллей происхождение определяло и внешность, и манеру поведения, и способ одеваться… абсолютно все. Только теперь Арилье, кажется, понял, что не знал о троллином народе и тысячной доли того, что следовало бы знать.

Он с силой сжал зубы, челюсти у него заныли. Он не в состоянии был отвести взгляд от всадницы.

Кажется, рабы при виде нее попадали ниц на землю. Или застыли, как истуканы. Это не имело никакого значения. С высоты своего положения она просто не увидела их и ей не было ни малейшего дела до того, какие почести ей оказывают — и оказывают ли их вообще.

Данфар склонил голову. А Енифар спрыгнула с телеги и побежала к ней навстречу.

— Язык! — закричала всадница, натягивая поводья. — Покажи язык!

На бегу Енифар изо всех сил высунула язык. Она лизала воздух перед собой и подпрыгивала, чтобы казаться выше и чтобы всадница могла лучше рассмотреть ее.

— Волосы! — кричала всадница. — Распусти волосы!

Енифар выдернула из волос все ленты, тесемки и украшения.

— Иди ко мне, — тихим голосом произнесла всадница.

Она протянула к Енифар руки и подняла ее к себе в седло. Вместе они приблизились к Арилье и Данфару. Девочка льнула к царственной троллихе и улыбалась во весь рот.

— Кто эти мужчины? — спросила троллиха.

Девочка ответила весело:

— Арилье — названный тролль и мой хороший друг. Полюби его! Он спас мою жизнь.

Кобальтовые глаза троллихи встретились с бледно-голубыми глазами эльфа.

— Я люблю тебя, — сказала она, едва шевеля своими мягкими, похожими на бабочку, губами. — Я люблю тебя. Ты — Арилье, названный тролль? В третий раз, называя твое имя, говорю тебе: я люблю тебя, Арилье!