После моего согласия провизор отмяк, и вовсю разглагольствовал, рассказывая о своих внуках и родственниках.

В итоге, пообщавшись еще некоторое время, он ушел, напоследок еще раз заверив, что будет с нетерпением ожидать моего звонка.

После его ухода в кабинет ворвалась жена.

— Рассказывай скорее, что ему было нужно? — нетерпеливо воскликнула она.

— Чудо ему нужно, — буркнул я. — Старик уверовал, что я чуть ли не мессия, спустившийся на землю.

— Значит, он догадался о твоих способностях? — упавшим голосом прокомментировала Лида.

— В общем да, но вполне не уверен полностью, поэтому предложил заняться изготовлением лекарств лично по его заказам. Наверно, хочет проверить, будет ли толк из этого.

— И ты согласился?

— Обещал подумать и перезвонить через неделю.

— Саша, ты с ума сошел! Не соглашайся ни в коем случае. Коготок увяз, всей птичке пропасть, знаешь такую поговорку?

— Ой, да знаю я, милая, все эти поговорки, но решать надо что-то конкретно. Блюменталь так просто от меня не отстанет.

Два дня я провел в бесплодных размышлениях, гадая, как поступить и укоряя себя, что сам оказался виновником всей этой ситуации.

А на третий день, когда появился на работе, неожиданную новость сообщила Магда.

— Херр Алекс, вы в курсе, что умер наш партнер и коллега Яков Блюменталь?

— Два вы что несете, фрау Марта? Мы с ним разговаривали всего два дня назад, старик был в отличной форме. — Не очень вежливо отреагировал я.

— Ну, как же, я утром прочитала в газете некролог, позавчера вечером в своем доме, в кругу семьи скончался известный миллионер, занимавшийся аптечным бизнесом, Яков Блюменталь. А ведь, действительно, на той неделе он приезжал к нам, вполне бодрым старичком.

Вроде бы можно радоваться, одна проблема разрешилась сама собой. Но радости не было. Кроме сожаления о смерти партнера, здорово беспокоило, кому еще старый провизор мог выложить свои мысли обо мне. Мрачности добавляло то, что я начал думать, не помог ли подсознательным желанием смерти своему партнеру, покинуть ему этот свет быстрее.

Зато Лида, услышав о смерти старика, просветлела лицом. Хорошо еще не бросилась танцевать. Увидев мой укоризненный взгляд, сделала грустную физиономию и отправилась переодеваться для работы.

Поручив послать телеграмму с соболезнованиями семье покойного, я ушел в кабинет, поставил нагреваться песок под турку с кофе и, усевшись в кресло, задумался над тем, как жить дальше, лелея робкую надежду, что кроме Блюменталя больше никому в голову не придет считать, что я могу усиливать свойства лекарств, просто усилием воли.

Так это, или не так решит следующий визит представителя Новартиса.

Однако пока меня никто не беспокоил.

Мы продолжали работать, как обычно. Смерть Блюменталя никак не отразилась на отношениях с его фирмой. Поставки наших препаратов продолжались в прежнем объеме.

Коммивояжеры из Байер АГ так же нас не беспокоили.

Но мне все это напоминало картину затишья перед бурей.

И каждый день, идя на работу, я ожидал каких либо неприятностей.

Но их все не было, и понемногу я расслабился. Но совершенно зря. Беда пришла совсем с другой стороны.

Как-то вечером Лида позвала меня в комнату к девушкам.

— Саша, посмотри, пожалуйста, грудь у Герды, она сказала, что какой-то шарик в ней болючий нащупала.

— Ой, обязательно надо было папу привлекать? — возмутилась дочь. — мне девочки говорили, что у них тоже грудь болела, а потом все прошло.

— Все хватит разговоров, — сказал я. — Раздевайся.

С недовольной физиономией Герда стянула футболку, оставшись в трусиках.

Яна, читавшая книгу, лежа на кровати, посмотрела на нас и хихикнула.

— Герда, твои прыщики, начали расти, наконец. — сообщила она.

Очередную намечавшуюся перепалку девиц пресекла жена. А я тем временем аккуратно пальпировал действительно, небольшую левую грудь дочери.

И, к сожалению, в верхне-наружном квадранте обнаружил небольшое плотное образование сантиметра полтора в диаметре. После чего сразу посмотрел левую подмышку. Когда обнаружил там пакет увеличенных лимфоузлов, меня пробил холодный пот.

— Герда, ты витаминки пьешь, которые я вам давал? — спросил я у девушки.

— Ой, папа, конечно, не пью, мы маленькие что ли, — ответила та, одеваясь. — целых полгода уже.

— Понятно, — спокойно высказался я, хотя хотелось кричать, ругаться матом, и много чего еще сделать вроде ремня по заднице.

— Ну, что у меня все нормально? — спросила Герда, — Я могу завтра пойти загорать с девочками?

— Не можешь, — ответил я и, обратившись к Лиде, сказал сквозь зубы — Пойдем, поговорим.

— Ты, ошибаешься! Ты же не врач! ты психиатр! Что ты понимаешь в других болезнях! — кричала жена, когда мы закрылись у себя в спальне, и я сообщил ей диагноз дочери.

Я молча ждал, когда истерика у Лиды пройдет. Всегда трудно смириться с неизбежным. Особенно, когда болеют дети.

И что мы будем делать? — спросила жена, когда немного успокоилась.

— Ну, для начала, придется идти на прием и обследоваться, — ответил я. — Хорошо, что каникулы начинаются уже завтра, не надо будет отпрашиваться на учебе. Я с утра позвоню в праксис, попрошу сделать обследование как можно быстрее.

Когда мы вышли из спальни, нас за дверью уже ждали дочери. Они сидели, обнявшись на диване, и дружно рыдали, шмыгая в носовые платки.

— Папа, вы так с мамой кричали в спальне, что мы все слышали, — сказала Яна, — Неужели у Герды рак?

— Завтра Герда с мамой пойдет в праксис и начнет обследоваться и только после обследования можно будет сказать что-то конкретное, — хмуро сообщил я.

— Ничем обрадовать вас не могу херр Циммерман, у вашей дочери низкодифференцированный рак молочной железы с метастазами в региональные лимфоузлы, — сообщил мне онколог Вилли Штумпф, врач онкологического праксиса. — Лечение придется проводить в три этапа. Облучение основной опухоли, расширенная резекция молочной железы с удалением подмышечных лимфоузлов и в последующем химиотерапия. И надо начинать как можно быстрее, пока нет отдаленного метастазирования.

Поэтому через три дня госпитализируем девушку на лечение в клинику.

— Как я это скажу Лиде? — думал я, сидя за рулем. — Она до сих пор надеется, что это ошибка.

В один момент, откинув сомнения, я крутанул руль и вместо дома поехал в аптеку.

Отключив сигнализацию, вошел в пустынный торговый зал, освещаемый через окна уличными фонарями. Позвонил Лиде, сказав, что задержусь в аптеке, а когда приеду, расскажу о переговорах с онкологом. Пройдя в ассистентскую комнату, собрался с мыслями и начал собирать на лабораторном столе набор трав. Те, от которых не получал знакомого отклика, убирал в сторону. Вскоре на столе лежала солодка, зеленый чай, черника, расторопша, соя, черный тмин артишок и женьшень. Измельчив весь этот набор в блендере,