Она стояла и смотрела на букет темно-бордовых роз в полнейшем замешательстве, а Андрей наблюдал за этой немой сценой сквозь лестничные перила, спустившись на пол-этажа. Нет, все-таки он был пижон. И любил эффекты. Букет из двадцати пяти роз, кто еще мог такое придумать?!

– А ты стала еще красивее, Синичка, – проговорил он, не двигаясь с места. – С днем рождения!

Она дернулась, словно от удара током, и от Андрея не скрылись ни тончайшие кружевные трусики, ни призывное колыхание спелых полушарий под тканью.

– Андрюша-а?!

– У тебя красивое белье, Синичка.

– Боже! – Она бросилась к нему, путаясь в не рассчитанном на такую скорость передвижения платье. – Пришел! Появился!

– Просто вспомнил о твоем празднике.

– Пойдем! Пойдем ко мне!

– А ты не торопишься?

– Уже нет! Честно-честно! – Она призывно тянула его в квартиру.

Подхватив несколько пакетов с фруктами и парочкой бутылок «Хванчкары», Андрей переступил порог.

– Ты гад, сволочь! – Дрожащие пальчики не справлялись с пуговицами на рубашке, и она просто рванула, так, что пуговицы рассыпались горохом по паркету. – Я целых два года ждала, что ты вспомнишь о своей Синичке! Даже замуж собралась!

– Вот как? – На нем не оставалось уже даже носков.

– Уже нет, забудь! Хочу тебя, прямо сейчас! – жарко зашептала Танюшка.

Платье кровавым пятном лежало на полу, а Таня, милая Синичка, терлась об Андрея, словно пантера, своим плоским животом. Выдержать такой натиск, не будучи абсолютно деревянным, было невозможно…

Андрей провел ладонями по ее спине и остановился на крепких выпуклостях. А она… Она подтянулась и снова, как много лет назад, превратилась в медвежонка, обхватившего своими лапками ствол дерева, и уселась на крепкую «ветку»… А потом еще долго мостилась на ней, ворочаясь, привставая и опять садясь, ухая утробно и постанывая, пока «дерево» не пролилось соком…

Они так и не ушли из коридора…

Потом, завернувшись в полотенца, после прохладного душа они пили «Хванчкару». Вдруг позвонили в дверь, и Андрей услышал короткий разговор:

– Ты еще не готова? – раздался ломкий басок юноши.

– Я никуда не иду, по крайней мере с тобой!

– Не понял?! Мы же договорились сегодня сказать твоим подругам, что подаем заявление!

– Ты опоздал! Как всегда! Если бы ты пришел в половине девятого, как должен был, может быть, все так и было бы, но ты опоздал на целый час! Уходи и больше никогда не появляйся. Тебя опередили!

– Кто он? – спросил голос без намека на разочарование.

– Человек, который помнит, что я женщина, и любит не только себя, как ты!

– Сука похотливая!

– Но не дура!

Хлопнула входная дверь, и она вернулась в изумительно прекрасном наряде Евы, позабыв где-то по дороге свое полотенце:

– Вот так!

– Круто!

– Да пошел он, придурок! Как Нарцисс, только губы еще не красит.

– А чего связалась?

– Сама не знаю. Хотела порвать с ним при подругах, но получилось вот так!

– Ты собиралась куда-то идти?

– Хотела с девчонками посидеть в «Гроте», отметить.

– Так что? Пойдем? Тебе же танцевать хочется, я вижу.

– Только я подружкам перезвоню, что немного задерживаюсь, – чтобы это платье надеть, минимум полчаса нужно.

Немного рисуясь, она походкой манекенщицы пошла к телефону, призывно покачивая бедрами. И… Мерзавка!.. Не садясь, а лишь нагнувшись над столиком и опираясь на него локтями, стала колдовать над телефоном. Да еще и ножку поставила на креслице… Ну нет! Это была уже и не провокация и даже не намек – это был настоятельный, требовательный призыв!.. И Андрей, уподобившись лосю в сезон гона, идущему на зов самки, не стал противиться Природе. Да он и не хотел противиться! Он так и настиг ее у телефона и вломился в свою Синичку со всего хода… У нее оказалось много подруг, не меньше десятка, которых она должна была предупредить… А еще через полчаса Танюша вспомнила о непредупрежденных, и все повторилось…

В «Грот» они вошли около полуночи, когда гуляние было в самом разгаре… Хороший, веселый получился тот день рождения. «Синичкин день». Так навсегда и остался он в памяти Андрея…

Когда на следующий день он собрался на работу, сонная Танюша обняла его и сказала в самое ухо:

– Хорошо, что ты пришел, Андрюша! Я ждала, что ты придешь. Теперь ты мой! С женой ты все равно разведешься, рано или поздно, а ко мне приходи. Слышишь? Когда захочешь, тогда и приходи! Я теперь постоянно в Одессе – перевелась в ваш «нархоз» и подрабатываю. Так что я теперь всегда под боком. Под твоим, Андрюшка, боком!

– Увидимся, Синичка. – Он поцеловал ее в губки-бантики и ушел.

А Таня оказалась права. Андрей приходил к ней потом долгие годы. Всегда, когда на душе было гадко. Рядом с Синичкой он снова оживал и снова чувствовал свою нужность кому-то…

Был четверг. Андрей только вернулся с работы, принял душ и сел ужинать, когда раздался звонок его мобильника.

– Если это не тот, кто должен позвонить, то иди на фуй, – бросил Андрей в поднятую трубку старую проверенную фразу.

– Узнаю характер Филина! – засмеялся в телефоне голос.

«Филина?» – ударило по нервам.

– Ты кто?

– Здравствуй, командир!

– Ты кто? Назовись!

– Давай встретимся через полчаса в ресторане «Одесса». Знаешь?

Это был самый первый ресторан, который он посетил в Нетании. Да и не ресторан вовсе, а так – уличная кафешка на центральной площади. «Рыгаловка» – одним словом.

– Добро! Я тебя узнаю?

– Возможно… Главное, что я тебя узнаю.

Андрей шел к «Одессе» и терялся в догадках: «Голос без акцента, вернее, с ярким московским акцентом, значит, не "носорог" и не "индеец". Кровник? Хрен его знает… Посмотрим. Хотя среди русаков у меня нет кровников. Ладно, поживем – увидим…»

– Здравствуй, Леня, – поздоровался Андрей с пожилым хозяином.

– Здравствуй, здравствуй, фуй мордастый! Каким ветром?

– Пивка хлебнуть…

– Ну давай…

До назначенной встречи оставалось еще десять минут, и Андрей закурил в ожидании.

– Здесь свободно? – спросил кто-то из-за спины.

– Нет! – отрезал Андрей. – Я жду человека!

– Может, меня? – Незнакомец уже отодвигал стул напротив, присаживаясь.

Незнакомец? Нет. Что-то неуловимо далекое и знакомое сквозило в чертах этого молодого и крепкого мужика.