Мужчина замолчал, и было видно, что он едва справился с волнением и заставил себя говорить спокойно, а не вопить, как пожарная сирена. После паузы он уже обратился ко мне:

— Эдвин Ольгард…от тебя зависит — умрешь ты быстро, или будешь умирать месяц, сгнивая заживо, без рук, без ног, без глаз. Расскажешь, как все было, за что ты убил моего мальчика — и умрешь легко.

Взгляд его дернулся в сторону, и я все понял — врет. Расскажи ему правду — и точно без пыток не обойдешься. Ну что же…поговорим! Только не о том, от чем ты хочешь услышать.

Смотрю на организатора действа, и не очень громко, но вполне разборчиво спрашиваю:

— А вы вообще знаете, кто я такой? Чей я бастард?

— Да кому какое дело, чей ты бастард, скотина! — кричит с места парень примерно моего возраста.

— Да — кому какое дело, чей ты бастард? — насмешливо фыркает девица, очень похожая на своего брата, и по возрасту соответствует парню. Похоже, что двойняшки.

— Стойте! — поднимает руку хозяин дома — Говори!

— Я бастард… — и называю имя отца Эдвина Ольгарда.

— Да плевать нам на твоего дурацкого папашу! — вопит младший из братьев — Я тебе сам глотку перережу! Папа, разреши, я его на ленты порежу! Как ты посмел тронуть моего брата?!

— Идиот! — холодно отвечаю я — Во мне течет кровь Клана Императора. Никто не смеет без разрешения Императора пустить мне кровь. Это оскорбление Клана и бунт. А бунтовщиков ждет плаха!

— Да мне плевать… — начал младший, и тут же получил хлесткий удар по физиономии тыльной стороной ладони. Замолчал и обиженно посмотрел на отца:

— Ты чего, пап?

— Молчи, дурак невоспитанный! Пока не разрешу говорить — молчи!

Папаша придурка буквально рычал, сходу сообразив, что происходит. Но кроме него никто ничего не понял, потому я решил провести разъяснительную работу:

— Идиот малолетний! Согласно указу Императора никто не имеет права проливать кровь Императорского Клана. А значит, что каждый, кто пролил кровь даже бастарда императорской семьи неминуемо отправится на эшафот. И насчет того, что тебе плевать на что-то там…прецедент уже был. Такой же как ты придурок объявил, что он плевал на кровь Клана, и где теперь эта семья?

— Так это был ты… — тяжело бросил хозяин дома — Теперь все ясно. Но да ладно…я что-нибудь придумаю.

— Я придумала, папа! — неожиданно вмешалась до сих пор сидящая молча шестнадцатилетняя особа — довольно-таки симпатичная, хотя на мой вкус и крупноватая девушка — Ты говорил, у нас его подружка. Мы не можем пустить кровь ему, так давай пустим кровь ей? Она не императорской крови, просто какая-то провинциальная дурочка. Будем резать ее на части, пока этот негодяй не сознается. А раз кровь мы ему пустить не можем — тогда сделаем так, что крови не будет. Удавим, да и всех дел. Или утопим. Это ведь не нарушит волю Императора?

— А если он наплюет на подружку? — вмешалась мамаша — Мужчины не склонны жертвовать собой ради женщин. Что ему эта шлюшка?

— Мама…раз он пришел сюда, рискуя жизнь ради нее — так наверное не захочет, чтобы подружку искалечили, как базарною нищенку. А если расскажет все, как надо — мы убьем их обоих тихо и почти без боли. Вначале ее — чтобы этот скот посмотрел, как подружка подыхает по его вине, а потом и его самого. Я не прощу ему Шогаса! Он был нашим братом! Нельзя прощать тех, кто покусился на члена нашей семьи!

— Молодец, дочка! — с удовольствием кивнул хозяин дома — Вот, дети, учитесь у сестры! Она умеет расставить все по своим местам! Слышишь, Ольгард? Мы убьем тебя тихо и без боли, просто уснешь, да все. Или выпотрошим твою подружку. Ты думаешь ей приятно будет, когда ее кишки вытянут на всю длину? Интересно, сколько она после этого проживет?

— Крысы очень живучи — фыркнул старший из братьев, и вся семья захихикала, уж очень удачной показалась шутка парня. А по мне — так абсолютно тупая шуточка.

— Он убил моего сына! — с надрывом крикнула мамаша — Он должен ответить!

И тут же, без перехода, деловито добавила:

— А если его подвесить за ноги? Крови-то не будет! Повисит, и все расскажет, сознается! А потом и оставим его висеть — пока не сдохнет!

— А я бы лучше его подвесила за…ну, вы поняли! — мечтательно сказала старшая из дочерей, и облизнула пухлые губки — Интересно, оторвутся, или нет?

— Ха ха ха! — братья радостно заржали, а младшая сестра сконфуженно улыбнулась.

— Фу…как тебе не стыдно?! — мамаша наморщила нос — Ты же девица!

— Это еще вопрос — девица, или нет! — хохотнул младший, и тут же получил подзатыльник от старшей сестры. Вскочил с места, готовый броситься в драку, но был остановлен рыком папаши:

— Тихо! Сядь на место! Вы превращается акт возмездия в фарс! Ваш брат и сын умер, преступник перед нами — а вы тут будто в спектакле дураков! Мне стыдно за вас!

— Перед кем, папа? — младшая дочь повела рукой справа налево — это перед ними, что ли? Это наши слуги! Перед кем должно быть стыдно? Перед дураком-бастардом?

— Почему это дураком? — возмутился я — Первый раз видишь, и я вдруг дурак?! А может это ты дура?

— Умный сюда бы не полез. Кстати, из-за тебя я проиграла сто золотых! Я сказала, что только идиот сюда полезет, а ты не идиот, раз сумел одолеть Шогаса. И вот — ты, придурок, сидишь здесь! Нет, права сестрица — надо бы подвесить тебя за яйца! Чтобы висел и визжал, как поросенок!

— Послушай… — женщина наклонилась к мужу и тихо спросила — А почему бы все-таки не разделаться с бастардом так, как мы хотели? Да плевать на указ Императора! Кто узнает, что мы выпустили кишки этому негодяю?

— Да все узнают — поморщился мужчина — Слуги, например, доложат кому надо.

— Можно их потом убрать! — внесла предложение женщина — Это же всего лишь слуги!

— Во-первых, это проверенные, верные слуги. Ну уберем их, и что? Где найти новых, которым можно доверять? Со слугами в наше время проблема! Или воруют, или шпионят, или того хуже…

— Чего хуже? — женщина насторожилась.

— А того хуже! — отрезал мужчина — На хозяйку заглядываются!

— Так вот куда подевался Эдгар! — женщина закусила губу — Да как ты мог подумать?! Чтобы я, да с телохранителем?! Да как ты смел вообще предположить это?!

— Да, да… — мужчина иронично поднял бровь и криво усмехнулся — Я не против твоих интрижек, если они не переходят границы, но Эдгар обнаглел. Он начал хвастаться своими успехами в таверне. Понимаешь?

— Тварь! — лицо женщины исказилось в злобной гримасе, сделав ее похожей на рисунок демона из книги святых притчей — Надеюсь, он умер не очень легко.

— Нет, не легко — усмехнулся мужчина — Я проследил за этим. Три дня жил.