— Говорил. Отказал он. Я ничего не понимаю. Теперь с ним не свяжешься. Он заблокировал… заблокировал доступ.

Эрккин помрачнел:

— И ты пытался взломать блокировку, наложенную Предвечным? С маркировкой Высшего Надзора? Понятно, почему у тебя рожа была как у удавленника — синяя и опухшая. Я еще удивляюсь, как ты с ума не сошел или вообще не сдох.

Он помог мне сесть, а сам, налив себе водки, выпил одним глотком и погрузился в раздумья. Я смотрел поверх плеча своего спутника… Тяжелая голова Пса плавала в сизых хлопьях какого-то тумана… Он сидел, глядя в стену, и повторял, ухмыляясь во весь свой кривоватый рот:

— Ну что? Волд — он такой. А что ж? Эге. Он такой…

Плывущий город Галиматтео, резиденция ллерда Вейтарволда

Он смотрел в стену, по которой плыли, сменяя друг друга, оптические фантазии головного процессора дворца. Вейтарволд не очень воспринимал, что именно воспроизводится там. Oн только что закончил разговор с сыном. Последний разговор?.. Быть может. Глупый мальчишка, беспокоит его по таким мелочам — нет денег, документов! Да, быть может, Рэмона в самом деле привлекут за нарушение Закона о нераспространении, и тотчас же последует его смерть, ибо Закон суров — но, возможно, так будет лучше. Ллерд Вейтарволд посмотрел на Дийтерро, бесшумно появившегося у колонны и ожидающего приказаний хозяина, и сказал:

— Меня запрашивали из Совета Эмиссаров?

— Да. И из Высшего Надзора. И глава Аколитов Пятого круга, по поручению Верховного Предстоятеля планеты, интересовался твоими дальнейшими действиями. Они говорят, что нужно предпринимать решительные действия.

Вейтарволд усмехнулся:

— Так, да? Все-таки решились? А скажи я им об опасности три месяца назад — меня наверняка отлучили бы от Закона!

— Тебя, господин? Но ведь арранта твоего ранга можно отлучить от Закона только Тройственным Рескриптом — императора, Высшего Надзора и Храма!

— Так бы и произошло. Мне бы все припомнилось… А теперь, когда мы приблизились к катастрофе на расстояние вытянутой руки, они вдруг заговорили о том, что неплохо бы дать отпор!

— Они считают позорным, что ты находишься у себя дома, что ты на Аррантидо, а не на флагмане Звездного флота в туманности Белых Дев, на архипелагах которой творится небытие.

Произнеся эти слова, Дийтерро вжался в колонну и стиснул челюсти, как будто гнев Предвечного должен обрушиться лишь на него одного. Но никакой вспышки не последовало. Вейтарволд продолжал сидеть на своем ложе и рассеянно смотреть на гигантский экран, а может, мимо него. Дийтерро глубоко вдохнул и добавил:

— А еще раньше, как утверждает Первый прокуратор Высшего Надзора, ты не предпринял нужных мер для того, чтобы спасти систему Алль-Ях, уничтоженную вторжением…

— Ах, вторжением?! — внушительно помолчав, отозвался Предвечный, и в его голосе почувствовалась горечь. — Теперь это именуется вторжением? А ведь не так давно отрицалась не то чтобы возможность такого вторжения, но даже СУЩЕСТВОВАНИЕ ТЕХ, кто осуществляет эту экспансию! Глупцы! Наверно, Храм уже перерыл свои архивы до самого дна и спешно ищет противоядие, только уже поздно. Поздно!

Вейтарволд вскинул руку и сделал неуловимое движение пальцами. В пространстве огромного зала возник и разросся долгий певучий звук, такой густой и мощный, что казался осязаемой силой. Он возвысился и вдруг упал, изменив тональность, раздробился, раскололся на множество отзвуков, как на тысячи хрустальных осколков. В воздухе у самых стен и у купола зала замелькали белые вспышки. На экране появился черный провал космического пространства с белыми клинками звезд. Такими острыми, что они, казалось, втыкались в самую сетчатку глаза: Вейтарволд не ставил оптической защиты.

Он поднялся и смотрел. Дийтерро замер, понимая, что сейчас предстоит узреть что-то невиданное. На громадном экране, развернутом на всю стену, появилась красивейшая звездная туманность. Наклоненная в одну сторону и тем неуловимо напоминающая парящую птицу, она простирала в звездном пространстве свои спиральные рукава. В центре туманности светилось дисковидное уплотнение — гигантское скопление из миллионов звезд. От него отходили три спиральных рукава, чередующихся с черными провалами и темными газовыми облаками. Изображение укрупнилось, мощный разворот одного из спиральных рукавов разросся так, что стали видны россыпи отдельных звезд, уже не сливающихся в глазах. В центре экрана вспыхнула красивейшая лиловая звезда и быстро приблизилась, затапливая экран неистовым свечением. Вскоре стали видны пять планет, обращающихся вокруг нее. Звезда Йондонго в созвездии Белых Дев, центр галактического туризма. Рай земной и небесный… Собственно, пригодными для жизни — и для какой жизни! — были только третья и четвертая планеты лиловой звезды, так похожей на родное светило аррантов. Пятая, крайняя, планета была сплошь покрыта метановым льдом, острые иглы которого максимально затрудняли даже посадку на нее.

На первой же и второй планетах огненное дыхание лилового светила уничтожило все, что могло иметь отношение к органической жизни, и сюда приезжали только путешественники-экстремалы в мощных высокотемпературных скафандрах. Спускались с небес любоваться малиновыми, алыми, лиловыми, голубыми песками, а также изумительными восходами и закатами на Йондонго I и Йондонго II, многоцветными, со столь богатой палитрой красок, что сошел бы с ума от зависти самый великий художник…

Центр экрана заняла четвертая планета системы Йондонго, излюбленное место отдыха для знатных аррантов. Вейтарволд и сам не раз бывал здесь и находил, что даже Аррантидо с его нетронутой природой, лелеемой и оберегаемой, все равно не может спорить с красотами Йондонго IV. Этот мир был самым дорогим курортом пяти галактик, обитаемые планетные системы которых подпадали под юрисдикцию Содружества Близнецов. Нет смысла описывать красоты Йондонго: голубые поющие водопады, величественные реки, ароматные рукотворные сады с тысячами экзотических деревьев, среди которых нет двух одинаковых, просторные долины, дышащие свежими ветрами… да и мало ли! Горы, океанские прибрежные лагуны, громадные парки-аттракционы, пещеры со светящимися сталактитами, роскошные природные парки, где обитают красивейшие животные с измененным генетическим кодом, исключающим агрессию…

Вейтарволд вспоминал, и картины эти одна за другой проплывали на экране. А Дийтерро, ни разу не бывавший на Йондонго IV, завороженно смотрел, как сменяются одна за другой исключительные красоты природы этого знаменитейшего галактического курорта.

И тут зазвучала музыка. Прекрасная, гармоничная, то накатывающая мощными валами, то отступающая, как морской прибой с белыми шапками пены. Вейтарволд, сжав челюсти, смотрел и слушал… Музыка была прекрасна, но вот уже вздыбились тревожные нотки, опасно проскользнули в могучем течении звуков, приобрели суровый металлический привкус. Предвечный смотрел на огромный патрульный крейсер, вращавшийся на орбите над Йондонго. Совершенно вразрез с предписаниями он вдруг вошел в атмосферу планеты, по обшивке заструилось оранжевое пламя, стекая к соплам базовых ходовых двигателей. Вздыбился, застонал звуковой вал. Пронзительный вой разрезаемой по-живому атмосферы зазвучал предостерегающе и грозно: нельзя, нельзя на такой скорости входить в атмосферу крупной планеты!.. Громада крейсера длиной никак не меньше двух километров падала вниз, к поверхности Йондонго, как птица, у которой внезапно отказали оба крыла. Было что-то жуткое в беспомощности этой колоссальной конструкции, казалось бы, совершенно неуязвимой. Три уровня космической защиты, умнейшие машины, оружие, которому не может противостоять никто и ничто в Галактике. — все, все куда-то делось, и теперь пронзительный вой разрываемой атмосферы давил и давил на барабанные перепонки Вейтарволда!..