тканевую салфетку и протянул мне — видать, сок от фрукта по всему подбородку растекся. Но вдруг остановился на полдороги, странно замирая. И вроде как втянул носом воздух, как дикий кот вдыхает запах чужака, забредшего на его территорию.

И в этот же миг я почти кожей ощутила, как напрягся рядом Волк.

— Ворон? — послышался испуганный голосок Лили, заставивший обернуться в их сторону.

И тут глаза самого молодых из магов изменились — стали вроде как шире, взгляд глубже, а зрачки и вовсе, вытянулись в тонкую вертикальную черту!

Он как будто смотрел перед собой, но внутренним взором заглядывал куда-то еще.

И вот тут, наконец, с заметным запозданием прикосновение чужой ворожбы ощутила и я. Нет, не ворожбы — магии! Той самой, неживой, холодной, которой пользовались имперские маги. Они называли ее обычной, бытовой, боевой или защитной, но смысл оставался тем же.

Ничего хорошего это для нас не сулило!

— Ворон? — послышался резкий вопрос от Волка. Черты его лица чуть заострились, черные глаза сузились, и даже взгляд стал как-то жестче. Невесть от чего, но это меня напугало, да настолько, что я сама не заметила, как за его ладонь, лежащей на ровно стриженной траве сада ухватилась.

— Десяток, — словно выныривая из этого своего странного состояния, откликнулся маг, возвращая глазам обычные вид и состояние. — И близко.

— Кто?

— Черная гвардия, — послышался неприятный ответ.

Ирбис некрасиво, длинно выругался на языке, которого, похоже, я не знала. И вердикт им был вынесен незамедлительно, одним рывком поднимаясь на ноги:

— Нике нужно уходить. И быстро.

— Куда и как? — невольно нахмурился Ворон. — Через портал ей не уйти, они окружают дом. Подземных ходов здесь нет. И метла не поможет, засекут сразу.

— Да что за Гвардия такая, от которой бежать-то надо? — ничего не поняла Лили, хмуря тонкие бровки, переводя взгляд с одного мага на другого. — Кто они?

— Личные маги Ансельма, — тоже поднимаясь, кратко пояснил Волк. — И те, с кем Доминике лучше не пересекаться.

Я изумленно моргнула, тоже оказываясь на ногах. Да что тут происходит?!

— Как это? — еще больше рассердилась она, неловко сжимая в кулаке подол рубахи. — Разве ж вы, имперские маги, не на одной стороне? И приказам не своего императора подчиняетесь?

Воплощенные Звери переглянулись… и промолчали.

Я снова опустилась на траву, перестав понимать что-либо вообще. И лишь руки на груди сложила, тихонько, но серьезно спрашивая:

— Вы мне ничего объяснить не хотите?

— Не сейчас, Доминика, — присев рядышком на корточки, вздохнул Ирбис. — Побьешь меня метелкой позже, выясняя что, кто, где и почему. А сейчас надо как можно быстрее придумать, как тебя спрятать, чтобы маги не нашли. Идеи есть, душа моя?

И так меня его слова задели в этот момент, как будто он не спаси меня хотел, а наоборот!

И ведь только что всё хорошо было: сидели мирно, по-доброму переругивались, если не семья, то как старые добрые друзья. Обо всём забыли, прошлое стерли. А оно снова, вместе с недомолвками в дверь постучалось!

— А на кой ляд мне скрываться-то? — упрямо вскинула я брови, не собираясь даже двигаться с места. — Что вы, что они, какая разница? Цель одна: защитный ритуал Ансгара. Так для чего метаться-то?

Сказала… и меньше всего ожидала, что в ответ Волк схватит меня за руку, да вздернет на ноги, сильно, даже жестко прижимая к своей груди так, что дыхание сбилось. И что лицо его будто каменным станет от едва скрываемой ярости:

— Так вот ты как решила, да?

— А хоть бы и так, — в моих глазах и голосе было столько же упрямства, сколько в его — злости. Но теперь она меня не пугала, только заставляла выше задрать подбородок. — Надоело ходить вокруг да около и загадки ваши разгадывать. Говорите, что происходит или проваливайте туда, где пропадали все эти годы!

— Вот даже как…

— Да, так! — отрезала, непримиримо глядя в его черные, заледеневшие глаза. — Мне надоело играть в игру, правил которой я не знаю. Или вы немедленно объясняете всё, как есть, или я ухожу с другими магами.

— В таком случае, — хрипло, даже как-то болезненно усмехнулся Волк. И вроде как собирался меня отпустить, но в последний миг передумал, сильно, почти до боли сжимая мои плечи. — Может, мне еще и Лиса позвать?

Лили за моей спиной, не выдержав, испуганно охнула, прижимая ладошку ко рту. Но я была неумолима:

— А ты позови. Он, во всяком случае, хотя бы намерений своих никогда не скрывал, не то, что вы!

Маг на долгое мгновение прикрыл глаза, пряча отражающиеся в них эмоции. Стоять рядом с ним, в такой близости, намеренно вызывая не самые лучшие чувства, было всё равно, что тревожить спящий вулкан. Но отчего-то вдруг хотелось ударить как можно больнее. Это было неправильно и даже подло, но по-другому уже не получалось!

Мне казалось, я заслуживала не только поцелуев. Но и правды. И разница между тем, какой он был ночью, и какой сейчас, просто разрывала мне и без того покалеченную душу. Пусть он дважды спас мне жизнь, вытащив то из воды, то из огня. Но я устала ничего не знать!

— Хорошо, — хриплым голосом внезапно усмехнулся маг, внезапно опуская руки.

И я невольно вздрогнула, глядя на его лицо, напрочь лишенное эмоций. Сердце ухнуло и тревожно забилось в груди, сковывая позвоночник холодом. Неужели… неужели действительно Лиса позовет? Не этого я хотела. Мне всего лишь надо было узнать от него правду!

И, видимо, что-то отразилось на моем лице, потому как Волк, заложив руки за спину, склонился и проникновенно шепнул мне на ухо:

— Если ты хотела что-то узнать, достаточно было спросить. Необязательно было делать мне больно.

Глава 20. Худой мир лучше доброй ссоры

— Зря ты так, Ник, — глядя вслед уходящему Волку, укоризненно произнес Ирбис. — Он этого не заслужил.

— Да что ты? — резко обернулась я к нему, не зная толком, что испытывала в этот момент больше: разочарования или злобы. А может, то гнетущее чувство внутри было всего лишь осознанием собственной глупости? — А я что заслужила, Ирб? Вот это вот всё?

— Я всё, конечно, понимаю, — виновато кашлянул Ворон, осторожно влезая в наш разговор. — Но время поджимает. Ник, может, ты его остановишь? Пока он дел не наворотил. Ансельм за убийство своих людей спасибо не скажет. Не стоит ухудшать и без того сложную ситуацию.

— Какую ситуацию, Ворон? — вкрадчиво поинтересовалась я, чувствуя противную горечь на языке. — Я хоть что-то вообще об этой ситуации знаю, чтобы в нее