Наш дом, возможно, с виду казался весьма простым и совсем не модным. А наш розовый сад, возможно, был довольно скромен и слишком похож на простенькие садики фермеров и арендаторов. Но все это потому, что, даже если наша земля и давала хороший доход, все деньги вкладывались в нее же – в ремонт строений, оград и ворот; в необходимый для полей отдых; в развозку по полям мульчи и навоза из конюшен, чтобы обеспечить большую плодородность почвы. Но лорд Хейверинг и не думал заботиться о земле; ему до нее дела не было; землю он воспринимал лишь в качестве источника денег, необходимых, например, для азартных игр; а на то, что его жена и дочери живут в полуразрушенном доме, больше похожем на сарай, ему было наплевать. Своим арендаторам он назначал непомерную арендную плату и все деньги спускал в Лондоне, играя в клубах «Уайтс» или «Брукс»[12].

– Надеюсь, вам у нас в Широком Доле понравится, – сказала я.

– Еще бы, конечно! – воскликнула Селия. – И я буду просто счастлива, если там будете вы, моя дорогая Беатрис. Ну, и ваша мама, разумеется, тоже.

– В таком случае меня удивляет, что вы, насколько я знаю, собираетесь в свадебное путешествие, – осторожно заметила я. – Это ваша идея?

– Да, моя, – как-то даже печально ответила она. – Увы, моя. Ах, Беатрис! – Она виновато оглянулась на свой дом, словно боялась, что ее суровая мать подсматривает за ней из окна, словно все ее четыре сводных сестры могут в любой момент, спрятавшись где-то, нас подслушать. Она вдруг повернулась и повела меня в какую-то немыслимо заросшую беседку. Там мы с ней сели рядышком, и я ласково, как сестра, обняла ее за плечи.

– Я придумала это, когда Гарри был еще так мил и нежен со мной, – сказала она. – Мне казалось, было бы так чудесно поехать в Париж и в Рим, посещать всякие замечательные концерты, наносить визиты и все такое… – Она вдруг умолкла. – Но теперь, стоит мне подумать о замужестве и о тех ужасных вещах, которые мне придется делать, я жалею, что предложила это путешествие. Лучше бы я все-таки этого не делала! Вы только представьте себе, Беатрис, ведь нам придется несколько недель пробыть наедине друг с другом! – Мое тело охватил жар при одной лишь мысли, чтобы я могла бы несколько недель пробыть наедине с Гарри, но я держала себя в руках и слушала Селию с выражением сестринской заботы на лице.

– Ах, если бы ваша мама могла с нами поехать! – вдруг вырвалось у Селии. – Или… или… или вы, Беатрис! – выпалила она в страшном волнении.

Я была искренне удивлена.

– Я? – переспросила я. Да, мне хотелось помешать этой поездке, но это был совершенно новый поворот событий.

– Вы, – подтвердила она. – Вы могли бы поехать с нами и составить мне компанию, пока Гарри посещает свои фермы и лекции, а когда я буду рисовать, вы могли бы составить компанию Гарри и, например, погулять с ним по Риму.

При мысли о том, что я могла бы составить Гарри компанию в прогулках по Риму, у меня даже голова закружилась.

– Ах, Беатрис, вы согласны? Скажите, что согласны! – затараторила вдруг Селия. – Так ведь многие делают. Например, в прошлом году леди Олверстоук отправилась в свадебное путешествие вместе со своей сестрой; и Сара Виер тоже так сделала. Беатрис, поедемте с нами! Вы окажете мне такую услугу! Ваше присутствие сразу все для меня изменит, а мне это так важно. Если вы согласитесь, Гарри тоже будет очень рад, я уверена. Нам было бы так весело вместе!

– Да, наверное, – медленно и неуверенно промолвила я. Перед моим внутренним взором возникли жаркие, полные солнечного света дни; Селия в сопровождении своей горничной отправилась рисовать или к кому-то с визитом, а мы с Гарри лежим себе на солнышке, ничего не делая и наслаждаясь полной свободой. Или, например, вечером, когда Селия захочет пойти на концерт, мы с Гарри могли бы поужинать вдвоем где-нибудь в неприметном местечке, а потом снять номер и удалиться туда, прихватив бутылку шампанского. Я представила себе, какими чувственными наслаждениями можно было бы заполнить те долгие часы, когда Селия будет выбирать себе парижские наряды, какими прелестными, будто украденными, были бы те мимолетные ласки, которыми мы с Гарри обменивались бы, пока Селия пишет письма своей матери. А как хороши были бы ежедневные прогулки верхом по окрестностям чужих городов с остановками в укромных местечках, где можно, наконец, обняться…

– Пообещайте, что поедете! – прервав мои мечты, воскликнула Селия даже с каким-то отчаянием. – Я понимаю, что прошу вас о большом одолжении, но все же пообещайте, что поедете!

Я ласково сжала ее дрожащие пальцы.

– Хорошо. Я обещаю, что непременно с вами поеду. Но поеду исключительно ради вас, дорогая Селия.

Она вцепилась в мою руку, как утопающий в свисающую над водой ветку. Казалось, ее уносит течением, и я позволила ей держаться за меня, хотя чувствовала, что подобное преклонение может в итоге показаться мне утомительным. Однако же я прекрасно понимала, что таким образом обретаю великолепную возможность оказывать через Селию влияние на своего брата. Некоторое время мы сидели, крепко держась за руки, и молчали, но тут наше уединение было прервано внезапно появившимся из зарослей сводным братом Селии, четырнадцатилетним Джорджем, каким-то образом сумевшим нас отыскать.

– Добрый день, мисс Лейси, – сказал он, вспыхивая ярким румянцем. – Мама велела мне вас найти и передать вам, что миссис Лейси готова ехать домой.

И мы поспешили к дому. Селия, вся трепеща, летела впереди по заросшей сорняками тропинке, а мы с Джорджем чуть отстали. Он с изысканной куртуазностью предложил мне опереться о его руку и, желая завязать разговор – все-таки я была «очаровательной мисс Беатрис», поистине лакомым кусочком для женихов всего графства, – вдруг ляпнул:

– Ходят слухи о хлебных бунтах!

– Да? – откликнулась я с вежливым интересом. – И где же они происходят?

– В Портсмуте, по-моему. Во всяком случае, так мама говорила, – смутился он. – Говорят, толпа разгромила две пекарни, узнав, что хлеб там выпекают из смешанной муки. А во главе этой толпы был какой-то безногий цыган верхом на лошади. Уж это-то точно выдумки!

– Да, выдумки, – медленно повторила я, чувствуя, как меня охватывает леденящий ужас, причина которого мне и самой еще толком не ясна.

– Конечно, выдумки! Разве может рыцарь на коне возглавить толпу каких-то бедняков? – сказал Джордж с юношеской суровостью. – Так в следующий раз они придумают, что бунтовщиков и грабителей возглавлял парный экипаж!

– Когда это случилось? – резко прервала я его, ибо некое предчувствие уже запустило свои холодные когти мне в позвоночник.

– Не знаю, – растерялся Джордж. – По-моему, недели три назад. Теперь этих бунтовщиков, наверное, уже всех поймали. Но я вот еще о чем хотел вас спросить, мисс Лейси: вы будете танцевать у Селии на свадьбе?