Сингх скорчился на земле, подвывая от боли. Грудь его словно жгло огнем. А сколопендра тем временем словно с цепи сорвалась, яростно мотая во все стороны застрявшим гарпуном. Рик с Карен подбежали к месту боя и оттащили Амара подальше. Тварь, яростно шипя, все сгибалась и разгибалась. Гарпун по-прежнему торчал у нее в спине.

— Все наверх! — выкрикнула Кинг. — Сороконожки не умеют лазать по деревьям!

Лагерь они разбили у самого подножия дерева, а дерево это густо поросло мхом. Все с разбегу стали запрыгивать на мох и полезли наверх, быстро перебирая руками и ногами. Поскольку сила тяготения в микромире не столь велика, лезли уменьшенные люди быстро и без особых усилий. Амар попытался было последовать за всеми, но на все его тело волной обрушилась нестерпимая боль — и пальцем не пошевелить. Питер кое-как подсадил его, ухватив под мышки и стараясь не хвататься за рану у него на груди. Кое-как они долезли до какого-то глубокого дупла в паре футов над землей и свалились внутрь, после чего забрались поглубже в мох. А потом осторожно выглянули наружу.

Сколопендра, вихляя всем телом, ползла из обломков форта прочь. Над ней по-прежнему раскачивался торчащий гарпун. Было хорошо слышно, как она злобно шипит. Но далеко она не уползла. Вскоре тварь замерла, и ее сиплое дыхание прервалось. Удар Амара оказался смертельным. А состряпанный Риком кураре опять оправдал все затраченные на него усилия.

Все сбились в кучу в тесном, заросшем мхом дупле в паре футов над землей — сюда уж точно никакая сколопендра не сунется. Налобные фонари студенты выключили. Амар, судя по всему, пребывал в забытьи. Питер и Карен заботливо придерживали ему голову, пытались ему что-то говорить, успокаивали его. У Сингха был шок: он обильно потел, хотя температура у него, похоже, резко упала — кожа была холодной и липкой. Его завернули в серебристое термоодеяло из рюкзака.

Пострадавшего внимательно осмотрели в свете фонарика. Взмах острого клыка сороконожки вскрыл кожу и мышцы на груди до самой кости, и Амар наверняка потерял немало крови. Да еще и получил изрядную дозу яда — вон, вся грудь им заляпана. Совершенно неясно, сколько этого яда успело попасть в кровь и какими могут быть последствия.

Сингх в бреду лишь слепо отбивался от своих товарищей. Дыхание его участилось и стало поверхностным.

— Жжет… — простонал он.

— Амар, послушай меня. Ты получил серьезное отравление, — втолковывал ему Питер.

— Надо срочно уходить!

— Сейчас тебе нужен полный покой.

— Нет!

Раненый стал вырываться с такой силой, что на помощь Дженсену пришлось прийти всем остальным.

— Вон оно ползет! — стонал Сингх. — Сейчас будет здесь!

— Да кто?

— Мы все умрем! — выкрикнул Амар и опять стал вырываться.

Все крепко держали его, пытаясь успокоить.

Питер знал, что яд многоножек пока не особо изучен наукой. Ни сыворотки, ни какого-то другого противоядия от таких укусов просто не существует. Дженсен опасался, что токсин может вызвать остановку дыхания. Рядом симптомов отравление ядом сороконожки очень походило на бешенство. Амар испытывал приступы гиперестезии — повышенной болевой чувствительности, а все окружающее воспринимал тоже чрезмерно чутко. Все звуки казались ему слишком громкими, он болезненно съеживался даже при малейшем прикосновении к коже и все время пытался сорвать с себя одеяло, повторяя: «Жжет, ой как жжет!»

Питер ненадолго включил фонарик, чтобы еще раз осмотреть Сингха.

— Выключи! — тут же завопил тот, отмахиваясь обеими руками. Так, еще и светобоязнь. Глаза наполнены слезами, стекающими по лицу, хотя он не плачет. Но хуже всего эта навязчивая убежденность в том, что он обречен. Вбил себе в голову, что в любой момент произойдет нечто ужасное. Только и стонет: «Надо уходить! Вон оно! Сейчас будет здесь!», но так и не говорит, что это за «оно».

— Бежим! — опять выкрикнул Амар и сделал попытку выбраться из дупла и выпрыгнуть вниз. Дженсен и все остальные терпеливо боролись с ним, держа его за руки и за ноги. Не хватало еще, чтоб он и впрямь спрыгнул с дерева в ночь.

Амар Сингх долго еще вырывался и несвязно бормотал, но ближе к утру немного поутих. Состояние его вроде как стабилизировалось. Или, наверное, он просто вымотался, устал. Питер счел это добрым знаком. Надо надеяться, что он все-таки выкарабкается.

— Я сейчас умру, — прошептал Амар.

— Умрешь, но только не сейчас. Когда-нибудь потом, — отозвался Дженсен.

— Я потерял веру. Когда я был маленьким, то верил в реинкарнацию. А теперь знаю, что никакой жизни после смерти не существует.

— Это яд в тебе говорит, Амар.

— Я стольким в своей жизни причинил зло! Стольких обидел! Теперь уже никак не исправишь.

— Да ладно тебе, Амар! Никому ты зла не причинил.

Питер очень надеялся, что голос у него звучит достаточно убедительно.

Все это происходило в полной темноте, поскольку включать фонарики они так и не осмеливались. Эрика Молл жутко боялась темноты еще с детства, и под бессвязное бормотание Сингха страх этот навалился на нее с новой силой. Страдания Амара терзали Эрику куда сильнее, чем всех остальных. Она крепилась-крепилась, но потом все-таки расплакалась. И никак не могла прекратить.

— Кто-нибудь заткнет эту бабу в конце-то концов?! — взвизгнул Дэнни Мино. — Мало того, что Амар спятил, так теперь еще и такое слушать прикажете? Эти сопли действуют мне на нервы!

И он тут же принялся ожесточенно скрести обеими руками физиономию, пощипывать себя за нос, то и дело залезая в него пальцами.

Питер обратил внимание, что Дэнни тоже далеко не в порядке, но неотложного внимания требовала в первую очередь Эрика. Обняв рыдающую девушку за плечи, Дженсен погладил ее по волосам. Они вроде как любовники, но любовь тут сейчас ни при чем. Это вопрос выживания. Нужно просто не дать всем этим людям пропасть ни за грош.

Молл затянула молитву по-немецки:

— Vater unser im Himmel…

— Обращается к Богу, когда наука обломалась, — фыркнул Мино.

— Да много ли ты знаешь о Боге? — бросил ему Хаттер.

— Ровно сколько и ты, Рик.

Остальные пробовали спать. Мох был теплым и пушистым, а жуткая схватка со сколопендрой отобрала у студентов последние силы. Заснуть все побаивались, но постепенно сон все-таки взял их одного за другим в свои мягкие руки.

Гонолулу, Китайский квартал.

30 октября, 11:30

Сидя за столиком закусочной под названием «Пальчики оближешь» в самом центре Гонолулу, лейтенант Дэн Ватанабэ благоговейно подносил ко рту «спам-суши» — в отличие от обычных суши, вместо рыбы к плитке спрессованного риса ленточкой водорослей был аккуратно примотан кусочек консервированной ветчины «Спам»[7]. Откусил кусочек. Сухие водоросли, рис и чуть поджаренная солоноватая ветчинка вкупе со всевозможными специями сложились на языке в такую вкусовую комбинацию, какую не отведаешь нигде кроме Гавайев.