Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Намеренно не даю ему оправдаться. Говорить нужно было вчера, и желательно внятно, сегодня у меня тоже нет сил его слушать. У него же вчера их не было на то, чтобы поговорить.
– Не обижайся, – касается губами моей щеки.
– А я-то что? Это тебе должно быть стыдно за то, что забыл, – киваю на Майю, которая в его руках кажется еще более крошечной. – Не мне. Я-то помню.
– Есь, не начинай.
– Я и так молчу. Всегда молчу. В следующий раз заклею себе рот скотчем.
– Еся, – давит голосом.
Набираю в легкие побольше воздуха, готовясь произнести пламенную речь, но телефон Андрея взрывается громкой мелодией. Кошусь на барную стойку. На экране читается коротенькое слово «Анна».
– Подержишь? – передает мне Майю.
– Ага.
Панкратов отвечает на звонок и выходит за стеклянную дверь. Из кухни на террасу.
Значит, Аня… Еще и Аня. Прекрасно просто.
– Кто звонил? – спрашиваю сразу, как только он возвращается.
– Помощница моя.
– У тебя появилась помощница?
– Месяц уже.
– Ты не говорил.
– Вообще-то, говорил. И не раз. – Обнимает. – Ты ревнуешь, что ли?
Ладно, возможно, и говорил. Просто с появлением Майи в первую очередь я запоминаю все, что связано с ней. Другие вещи и события слегка ушли на второй план. Ладно, не слегка…
– Нет, просто спрашиваю, – пожимаю плечами.
Все. Стоп! Никаких скандалов. Я уже миллион раз делала поспешные выводы. И они многому меня научили.
Мало ли как эта помада оказалась на рубашке. Вариантов масса…
Ну давай, Еся, успокаивай себя. Будь дурой до конца. Пусть твой муж водит тебя за нос, а ты верь. Верь больше. И в рот ему почаще заглядывай.
Все время размышлений Андрей мне что-то говорит. Я же смотрю на его губы, но ничего не понимаю. В ушах шумит. Я полностью в своих мыслях.
– Мне уже ехать пора.
Неожиданный поцелуй в губы отрезвляет. Меня выдирают из собственных мыслей и так безжалостно швыряют в реальность. Туда, где мне нужно принять решение. Снова…
– У тебя помада на рубашке.
Говорю в спину. Дожидаюсь, пока Андрей не отойдет от меня подальше, и только потом открываю рот.
– Чего?
Панкратов резко поворачивается ко мне лицом. Он удивлен или хорошо прикидывается?
– Вчера. Ты пришел в рубашке, там на воротничке помада, – собираю пальцы в замок.
Андрей хмурится. Смотрит на меня несколько долгих секунд.
– А, это Инги, наверное.
– Серьезно? Может, поподробнее как-то…
– Инга. Контракт. Мы вчера с ней его подписывали. Отметили, она перебрала. С мужем недавно развелась. Водитель встал в пробке. Я ее до такси довел. Она мне полплеча исслюнявила.
– М-м-м.
– Не веришь?
– Верю. Ты спешил.
– Есь…
– Мне нужно кормить Майю.
Спохватываюсь и вылетаю из кухни, слегка влетая плечом в косяк.
* * *
Допустим, я ему верю.
С этой мыслью я хожу из угла в угол.
Андрей уехал сразу после моего бегства из кухни.
Дочь спит на диване в гостиной, прямо как папочка, я удачно отгородила ее подушками. Трогать побоялась, и так еле укачала. Если проснется, пока я тащу ее наверх, придется еще час укачивать ее на руках. А они и так уже побаливают. Мышцы спазмированы. Тянет.
Прихватываю с собой радионяню и направляюсь в ванную.
Вытаскиваю из корзины для белья рубашку. Ту самую. С этим мерзким отпечатком чужих губищ.
В гостиной усаживаюсь в кресло. Пару минут смотрю на розовое клеймо помады. Хочется сжечь эту чертову рубашку. Просто сжечь и закончить весь этот кошмар.
Слышу, как открывается входная дверь, и мгновенно выпрямляюсь.
Свекровь появляется в гостиной очень быстро. Бросает взгляд на Майю, потом на меня.
– Все нормально? – прищуривается.
– Более чем, – комкаю белую ткань и прячу за свою спину.
– Ладно. Я еды привезла, – ставит в кресло бумажный пакет.
– Сама разберу.
Не хочу, чтобы она снова шарилась по нашему холодильнику.
– За Майей присмотрите.
Забираю пакет и иду на кухню. Пока раскладываю продукты по полкам, места себе найти не могу. В принципе, все логично. И то, что рассказал Андрей, может быть вполне реальной ситуацией. Он никогда не давал мне повода для ревности. Никогда…
Но ведь все меняется.
Что, если…
Выдыхаю и со всей силы хлопаю дверкой холодильника.
– Боже! – вздрагиваю, понимая, что свекровь стоит рядом.
Самое паршивое, что она приперлась сюда с этой несчастной рубашкой.
– Изменяет? – раскрывает ткань, демонстрируя мне помаду.
– Нет, – качнув головой, двигаюсь в направлении двери на террасу. Приоткрываю немного, чтобы впустить воздуха. А то такой смрад стоит от мыслей. Они меня убивают.
– В первый раз я застала своего мужа с секретаршей. Прямо на столе в его кабинете. Забежала на пару минут…
– Вы это к чему сейчас?
– К сведению.
– Андрей не изменяет. Он все объяснил.
– Боже, святая невинность, – Оксана опускается на стул. Смотрит на меня, как следователь на допросе.
– Это не ваше дело.
– Конечно не мое, – улыбается. – Но я тебя предупреждала, помнишь?
– Нет. Ничего не помню, и более того, говорить на эту тему не хочу.
– Съездила бы в салон. Прическа, маникюр, косметолог. Ты себя когда последний раз в зеркале видела? Не верю, что я это говорю, но твои красивые волосы, – закатывает глаза, – сейчас похожи на солому. А лицо? Под глазами круги, ходишь целый день в пижаме. На улицу – в шортах и майке. Ужас просто.
– Еще раз говорю, это не ваше дело, – сквозь зубы. – Я буду ходить в том, что мне нравится. И так, как мне удобно.
– Да ходи, кто против. Только, пока ты будешь себя запускать, твой муж будет продолжать приходить домой ночью со следами помады и запахом чужих духов на одежде. Включай уже, наконец, голову. Детство кончилось.
– Уйдите, – хватаюсь за кружку и несусь к раковине. Нужно просто занять руки. – Я не хочу с вами разговаривать.
– Твое дело. Но в салон могу записать, там отличные мастера.
– Может быть, вы и правы, – соглашаюсь с ней впервые за все время нашего знакомства.
– Я же предупреждала, что вы очень разные, – не упускает возможности вогнать в меня иголку. Да
