Почему такого же он не ощущал во время весенней экспедиции в Хабаровский край, было загадкой. Возможно, потому, что тогда поблизости не было Белявского? Но и сейчас его нет. Да и миры перестали мельтешить сразу после того места, где разломился катамаран. С этим надо разбираться по возвращении в Москву, а сейчас добраться бы до Большой земли…

* * *

За очередным поворотом реки показался мост. Тот самый, до которого Павел весной сплавлялся без всяких приключений. Судя по состоянию свай, да и настила, мост был многострадальный, не раз его смывало весенним паводком, после чего с немалыми усилиями шло восстановление. Вообще-то и ездить по такому мосту было стремно, Павел помнил, что весной забиравший группу рыбаков водитель на эту сторону переезжать не стал, оставил автомобиль на левом берегу.

К немалой радости сплавщиков, и сейчас на том же месте они увидели автомобиль, а на мосту – человека, машущего им рукой! Павел помахал в ответ, и человек засеменил с моста к ним навстречу. Глазам предстал достопамятный человек-минога, имени которого Павел так и не узнал.

– А я вас заждался, уважаемые! – затараторил тот. – В ночь выехал, с утра пораньше приехал, дай, думаю, встречу. Ведь нужно людям. А я все обеспечу. И недорого, можете мне на слово поверить…

Никогда бы Павел не подумал, что увидеть этого вертлявого человечка окажется столь приятно. Похоже, Минога – как он был негласно окрещен – тоже радовался путешественникам, как близким родственникам.

– А я уж волновался, вы уж мне на слово поверьте. Серый-то обратно не прилетел, а я его ждал. Рассказывайте, рассказывайте. Смотрю, пооборвались. Случилось что-то? А вещички куда делись? А шея почему забинтована, а с коленом что? Вам обоим к врачу надо. У меня есть знакомый врач. Как приедем в Хабаровск, я ему сразу и позвоню. Хороший доктор, вы уж мне на слово…

– Нам бы и в самом деле побыстрей до лекарей добраться, а уж потом рассказывать будем.

– Понимаю, все понимаю, тачка на всех парах, можете мне на слово поверить!

Под эту болтовню они перешли мост, сели в машину, Минога завел мотор, поехали.

– Уважаемый, у тебя выпивон-то есть? – спросил Павел у водителя без особой надежды.

– Да куда ж нам в тайге без выпивона-то! Открывайте бардачок – там все, что надо.

И действительно в бардачке у предусмотрительного Миноги нашлись и бутылка водки, и граненый стакан, и несколько сушек, облепленных солью. Выпив по полстакана и похрустев сушками, наладились отдохнуть. Уже сквозь дрему Павел слышал сетования водителя о том, как подвел его Серый, что еще на рейс пассажиры были, что заработок ушел, да и неудобно получилось… Отвечать ему никак не хотелось, хотелось просто на слово поверить и заснуть, что Павел без промедления и сделал.

* * *

Павел спал недолго. Болела голова, болела шея, да еще и затошнило по полной. Попросил остановить машину, отошел за кусты и просто постоял там, приходя в себя. Через полчасика попросил еще одну остановку. Про больную голову говорить не стал, чтобы Минога вновь не начал настаивать на врачебной помощи. Никак не хотелось задерживаться в Хабаровске. Да и нельзя. Очень скоро специальные товарищи поймут, что в тайге произошли неординарные события. И тогда от допросов не отвертишься. Найдут способ не отпускать в Москву не меньше чем с месяц.

– Что-то часто вы в кусты бегаете, – не отставал Минога. – Простуда, наверное. Этого так оставлять нельзя, вы уж мне на слово поверьте. К врачу, и чем скорее, тем лучше.

«Пожалуй, он поставляет клиентов не только малой авиации, но и платной медицине», – подумал Павел.

– Ты, уважаемый, сначала до Хабаровска довези, а там уж и о врачах говорить будем, – мрачно сказал Павел.

И разом нахлынула катавасия воспоминаний о недавних событиях. О полете на вертолете, о гибели Белявского и всех остальных. Ведь сколько было их на базе! Еще и на метеостанции! Анатолий, дед Иван, Виталий Валерьянович, Марина с полусумасшедшим Артуром… И Тит, наверное, тоже… Катюша пропала… Из всех, хороших и плохих, жалости не ощущалось только к Белявскому. Да и то потому, что он, скорее всего, существует во многих экземплярах.

* * *

До Хабаровска ехали часов пять. Сначала по грунтовке, потом по незначительной, очень второстепенной, асфальтовой дороге. И чем ближе к городу, тем больше беспокоился Павел о том, чего можно там ожидать. К тому же болтливый Минога становился все более и более навязчив.

Павел попытался отвлечься, вспомнил Катюшу… Отвлекся, называется, – внутри все как будто судорогой свело. Больно было осознавать, что никогда ее больше не увидит, не почувствует ее тело, даже мыслями не обменяется… Катюша, понимающая все с полуслова, чувствующая его настроение…

Стоп! Мысль перескочила. Ведь он тоже научился разговаривать без слов. Может, и чувствовать в какой-то степени? Может, неприязнь к человеку-миноге не просто так? Исходит от него нечто подленькое, хоть и мелкое. Или это напридумывалось на больную голову? Нет, не напридумывалось! Откуда он знал, когда ждать их на мосту? Да и о планах сплавляться вроде при нем не говорили. Приехал на своей «Ниве», а все в нее бы не поместились. Ох, как же много нестыковок с этим Миногой! Пожалуй, точка в череде неприятностей вполне может оказаться не более чем передышкой…

– Спасибо, уважаемый, что встретил. Мы отблагодарим, не волнуйся. Может, телефончик свой оставишь – на будущее? Надеюсь, не в последний раз я в Хабаровске, а помощь толкового человека всегда пригодится.

Хотелось убедить Миногу в своем добром отношении. Человек, у которого просят номер телефона, не подозревает, что от него хотят отделаться и забыть побыстрее. Павел попытался мысленно воспринять настроение водителя, но это оказалось выше его сил. Наверное, и не мог он чувствовать настроение, а только хотел обладать подобной способностью.

– Конечно, конечно. – Водитель засуетился так, что непонятно стало, почему машина продолжала ехать прямо. – И оставлю, и доставлю.

Не снижая скорости, Минога сунулся в бардачок, достал засаленную записную книжку и огрызок карандаша, черканул номер телефона на последней странице, вырвал ее и отдал Павлу…

Машина въехала в Хабаровск, настало время действовать.

– Голова болит, – пожаловался Павел. – Мне бы подлечиться. Уважаемый, притормози где-нибудь у продуктового, возьму что-нибудь.

– Так осталось же еще, – радостно отозвался водитель и извлек из бардачка недопитую бутылку.

– Да мне коньячку бы.

Вскоре «Нива» прижалась к обочине и остановилась.

– Посидите в машине. Куда же вы, с больной головой! Я сейчас, мигом принесу!

Как только вертлявый человечек скрылся в дверях магазина, Павел выскочил из машины и забрался на сиденье водителя. Ключи хозяин оставил в замке, двигатель работал. Сцепление, газ – и машина тронулась с места.

– Ты что делаешь? – Василий смотрел на Павла удивленно и растерянно: – Зачем? Это же угон!