у ребенка в метриках нет отца, а у Насти нет московской прописки, которая ей очень нужна. Я подумал, что если бы ты согласился на роль «отца» и прописал ее, так как у тебя есть прописка, — я был бы тебе очень признателен и занимался отныне с тобой совершенно бесплатно.

Август был очень наивный мальчик и добрый. К тому же невероятно отзывчивый. Через минуту он ответил:

— Я постараюсь ей помочь. Только мне нужно поговорить с мамой.

— Я думаю, лучше этого не делать. А в знак своей благодарности и по большой просьбе Анастасии я возвращаю тебе часы, которые выиграл месяц назад.

Август был рад, хотя и попытался отказаться. Но «младая гречанка» заставила его взять, обещающе глядя Августу в глаза. Что скрывалось в этих глазах оливкового цвета, Август не понимал.

Вечером режиссер уехал по своим загадочным делам. Один.

Август нежно посмотрел на часы, которые были опять у него на руке.

— Чьи это часы? — спросила девушка.

— Подарок умершего дедушки, — ответил он.

— На будущее — не будь таким гордым и не отказывайся от того, что принадлежит тебе по праву.

— Но я их проиграл!

— Это еще ни о чем не говорит. Ты поможешь мне? — спросила она и неожиданно прижалась к его груди.

— Конечно, помогу, — смутившись, ответил Флан.

Она поцеловала его в щеку, ухо и волосы. И обняла за талию.

— Какой ты стройный и чистый, — проговорила она таинственно.

Спустя несколько дней Анастасия должна была встретиться с ними в городе и попросила у Августа взаймы часы, чтобы не опоздать. У нее была смуглая кожа, и золотые часы невероятно красиво смотрелись на ее запястье и удивительно ей шли.

Первого мая его безумно обрадовала мама, сообщив, что папина древняя тетя уехала жить во Львов к своим родственникам, и ее опустевшая квартира находится в старом деревянном доме в центре Москвы. Теперь Август может переехать и жить там один, чтобы ему никто не мешал готовиться к экзаменам. А питаться он может по-прежнему у родственников.

Август чуть не закричал от восторга и сразу поехал смотреть свое новое жилище. Бревенчатый дом, какие строили еще в начале века, находился в двух шагах от Плющихи, в Ростовском переулке. Чуть ниже дома находились Вражские бани, о большем и мечтать было нельзя. Почему? Потому что в доме не было ни душа, ни ванны. И, естественно, горячей воды. Деревянная, скрипучая лестница вела на второй этаж. Угасающая в своей миловидности, так и не вышедшая замуж соседка Вера вручила ему ключи и показала двухкомнатную небольшую квартиру.

— Когда я могу переехать? — замирая, спросил он.

— Ты — хозяин, хоть сегодня. В любое время!

Август переехал на следующий же день. Стоял солнечный май, праздники, подплывали еще и выходные, кругом — гулянье, смех, шары, пьяные. (Без которых было невозможно представить Москву.) Цветы, щелкающие каблучки, капроны, нейлоны. Августу безумно понравилась Плющиха, ставшая его любимейшей улицей в городе. Полупустынный район, тихий, безмолвный, — и в самом центре. Он таким остался и поныне.

На радостях Август помчался к режиссеру — через всю Москву, — где его ждал небольшой сюрприз. В дверях торчала лаконичная записка: «Я уехал». Режиссер исчез, как в воду канул. А вместе с ним — гречанка, а с нею — его часы, куртка, пальто и все остальное. Учитель исчез за четыре недели до начала отборочных туров в театральные вузы. Август был брошен, как одинокий парусник в громадном океане.

Август приезжал подряд пять дней, звонил в звонок, он еще не знал, что все безрезультатно. В пятницу он решил съездить в последний раз, так как совершенно не представлял, что теперь будет с его поступлением в театральный и мечтой стать актером.

К своему удивлению, в этот раз он наткнулся на Ольгу, стоически ожидающую около закрытой двери.

— Здравствуйте. А вы не знаете, где наш режиссер?

— А вы?

— Я болела и пропустила несколько занятий.

Август рассказал ей историю загадочного исчезновения, почти неделю назад, и они вместе поехали в центр на метро.

— Это очень оригинально, — сказала с непонятной улыбкой Ольга.

— Я не представляю, что скажу родителям, занятия были такими дорогими, — сокрушался искренне Август. — Он обещал, он гарантировал помочь поступить в институт.

— Сколько он с вас брал? — вдруг спросила Ольга.

Август назвал сумму.

— А со мной он после января занимался бесплатно.

Август подумал, что все то, что он проиграл режиссеру, могло скомпенсировать ее бесплатные уроки. Но вслух ничего не сказал.

— Хотите, съездим в театральное училище и узнаем, с кем еще можно заниматься? — неожиданно предложила Ольга.

Через третьи уста они узнали имя Фадеевой Татьяны Юрьевны, которая даже написала книги по декламации и была знаменитой учительницей уже состоявшихся актеров.

Они вышли из театрального училища в жаркий, солнечный, но еще не раскаленный полдень и бесцельно побрели по старым арбатским переулкам.

Ольга была неразговорчивой девушкой, и в основном говорил Август. Обо всем: о театре, о кино, об актерах, о Настасье Филипповне, о Печорине, об отрывке, который он готовил. Они прогуляли два часа.

— Хотите что-нибудь съесть? — предложил галантно он.

— Я бы с удовольствием выпила — чтобы прийти в себя от этого сюрприза.

Август скромно пригласил ее в Ростовский переулок. Она была первая. Он зашел в соседний магазин-кулинарию, накупил всего, что там можно было купить (у него был прекрасный учитель), взял две бутылки шампанского, прихватив по пути фрукты, и они направились к нему в гости.

Август разложил еду красиво на столе (его мама прекрасно сервировала праздничные застолья) и разлил в высокие бокалы шампанское.

Она села на диван, он опустился рядом, на стул.

— Какой пир! — воскликнула Ольга и неожиданно произнесла: — За нашего режиссера Ленечку! Чтобы