— Я приму Билла. — заявил Бэрфут. — Он может жить здесь со мной, в плавучем доме.

— Нет — возразила я. — Нет, раз вы верите в эту фигню. Лучше я приведу его в свой дом в Беркли, чем так. — А затем меня осенило, что мною манипулировали, и я уставилась на Эдгара Бэрфута. Он улыбнулся, и я подумала: именно так Тим и мог это делать — управлять людьми. В некотором смысле епископ Тим Арчер в тебе живее, нежели в Билле.

— Хорошо, — сказал Бэрфут. Он протянул руку. — По рукам, чтобы заключить сделку.

— Я получу пластинку Кимио Ето?

— Когда я перепишу ее.

— Но я получу саму пластинку.

— Да, — подтвердил Бэрфут все еще держа мою руку.

Его рукопожатие было сильным, и это тоже напомнило мне Тима. Так может, Тим действительно среди нас, подумала я. Так или иначе. Это зависит от того, как вы определяете «Тим Арчер»: способность цитировать на латыни, греческом, средневековом итальянском или же способность спасать человеческие жизни. По любому, Тим, кажется, все еще здесь. Или снова здесь.

— Я буду продолжать ходить на ваши семинары.

— Не ради меня.

— Нет. Ради себя.

— Однажды, быть может, ты придешь за бутербродом. Но я сомневаюсь в этом. Думаю, тебе всегда будет необходим предлог для слов.

Не будь столь пессимистичным, сказала я про себя. Я могу и удивить тебя.

Мы дослушали пластинку с игрой на кото до конца. Последняя песня на второй стороне называется «Haru No Sugata», что означает «Настроение ранней весны». Мы дослушали ее, и затем Эдгар Бэрфут убрал пластинку в конверт и протянул мне.

— Спасибо, — поблагодарила я.

Я допила кофе и ушла. Погода показалась мне хорошей. Я чувствовала себя намного лучше. И я вполне могла получить около тридцати долларов за пластинку. Мне она не попадалась годами, ее уже давно не перепечатывали.

Подобные вещи нужно держать в голове, если заведуешь магазином грампластинок. И получить ее в тот день означало нечто вроде приза: за то, что я и так намеревалась сделать. Я перехитрила Эдгара Бэрфута и была счастлива. Тиму бы это понравилось. Если бы он был жив.