В Средиземном море слишком активны немецкие подводные лодки. Помощь со стороны России в настоящее время равна нулю: русские всегда опаздывали и опаздывают, и просчеты императора, Сазонова и компании громадны. По рассказам К., в Лондоне Жоффр наставил пистолет на членов правительства и сказал: «Если вы откажетесь от Салоник, это означает конец Антанты». Он стукнул по столу кулаком, и министры уступили.

Возможно, оценив положение на Галлиполи, Китченер отправится в Салоники. Он взял с собой одного весьма способного французского офицера, который только что вернулся с полуострова. Он хочет своими глазами увидеть, можем ли мы там удержаться, как он надеется, так как уход сейчас повлечет за собой громадные потери и, возможно, пагубно повлияет на политическую обстановку в Египте и Индии. Он говорил о том, что как можно скорее вернется к своим обязанностям в военном министерстве после того, как оценит обстановку в Восточном Средиземноморье.

Так как министры в большинстве своем лишь следуют тому, что они считают общественным мнением, вместо того чтобы возглавить партию большинства на всеобщих выборах, если бы не пресса, они рискуют. К счастью, почти все газеты за войну до победного конца, и это настраивает общественное мнение на продолжение. Если бы только появился истинный лидер, человек, который умеет говорить, который хочет говорить просто и прямо и даст народу понять: чтобы и дальше жить в свободной стране, мы должны, непременно должны уничтожить немецкую силу зла, мы должны быть еще увереннее, чем сейчас, в нашей полной победе. Я не пессимист, но, похоже, наши министры не способны ничего решать. Китченер сказал, что Асквит — прекрасный человек, и привел следующий пример. Когда правительство раскололось по вопросу об обязательной воинской службе, Асквит нашел формулу, которая удовлетворила всех. Однако, насколько я могу судить, еще ничего не решено. Каждый министр, несомненно, надеется и ждет, что вскоре возобладает его точка зрения. Тем временем уходит драгоценное время, нужное для призыва.

В субботу был старина Комб[240], а сегодня приходил Дени Кошен[241], и я провел восхитительные полчаса с Буржуа у него дома — он живет за Сен-Сюльпис. Я спросил Дени Кошена, как он поладил с 22 коллегами и сидел ли он рядом с Мальви, который до следующих выборов остается министром внутренних дел. Дени Кошен ответил, что Фрейсине возражал Мальви, но, когда он (Дени Кошен) понял, что альтернативой Мальви в Министерстве внутренних дел будет Х. из той же партии, он сказал себе: «Aussi bien Malvy que l’autre»[242].

Буржуа, как президенту сенатской комиссии по иностранным делам, пришлось допрашивать Делькассе. Он был поражен и пришел в ужас, когда этот министр холодно признал, что Константинополь пообещали России по договоренности между русским, британским и французским правительствами. Делькассе представил дело так, что главную роль играл Грей. Буржуа вовсе не пессимист, но ему нужны консультации, координация и сотрудничество между странами Антанты. Нынешняя система, точнее, отсутствие системы — повсеместно и нигде. Необходимо наладить более тесные связи между военными и морскими штабами стран Антанты и между их правительствами, которым следует решить, что они намерены делать на суше и на море, и сотрудничать соответственно. Буржуа говорит, что мы не можем помешать Германии добраться до Константинополя; собственно говоря, ее духовное присутствие ощущается там уже довольно давно. Но Германия слишком растянула фронт. Если остатки сербской армии примкнут к франко-британскому экспедиционному корпусу, они будут постоянно угрожать германским коммуникациям. Позже русские станут крупной вооруженной силой, которая начнет действовать из Бессарабии. Время работает на союзников, так как Германия все больше истощает силы. Он за то, чтобы оставаться на полуострове Галлиполи. В связи с Дарданеллами Китченер сказал: когда Уинстон Черчилль изложил свой план, согласно которому проливы следовало взять только с помощью флота, без поддержки сухопутных войск, К. ответил: он рад слышать, что таково мнение морского министра. С военными экспертами не советовались.

10 ноября 1915 г. Утром неплохо прогулялся — впервые за много дней: Елисейские Поля, авеню дю Буа к Фазандери. Затем оказалось, что дом, к которому я направлялся, находится на самом краю улицы, почти на углу с авеню Анри Мартена. Я хотел нанести ответный визит Фрейсине: недавно он заходил, но не застал меня. Я вернулся по авеню Анри Мартена, Трокадеро и площади Альма и улице Жана Гужона, всего пройдя 5–6 миль, отчего самочувствие мое улучшилось. На площади Альма заметно оседание почвы — очень глубокое. Площадь напоминает пустое блюдо, размерами 30 на 20 ярдов.

Ужинал у мадам Жак де Пуртале. Она очень больна. Нас было десять. Она, мадам де Беарн и мадам де Людр, между которыми сидел я, один депутат, сотрудник российского посольства, русский художник, молодой одноногий офицер, Габриак и мадам де Круазет. Мадам де Людр, не ведая о присутствии русских, заметила, правда негромко, что русские всегда опаздывают. Кажется, они снова сделают то же самое в Болгарии. Италия ведет себя подозрительно. Она совсем не рвется прийти на помощь сербам. Родда[243] вызвали в Лондон; он проедет через Париж утром в пятницу.

В пятницу в соборе Парижской Богоматери пройдет заупокойная служба по французским солдатам и солдатам союзников, убитым с начала войны. Кардинал-архиепископ Парижа пригласил на службу всех представителей дипкорпуса союзников. Извольский и Титтони спросили, каковы мои намерения[244]. «Принять приглашение и пойти», — был мой ответ. Они приняли приглашение, но предложили прислать вместо себя советников, заявив, что, если они пойдут сами, создадут плохой прецедент! Я послал записку, что собираюсь пойти. Они смешны. Я как посол представляю и католиков, и протестантов, и даже если нет, мне следовало пойти. По-моему, посылать вместо себя советника возмутительно и свидетельствует о дурном вкусе.

11 ноября 1915 г. Греки становятся все более напористыми. Говорят о том, что собираются интернировать сербские войска, которые могут возвращаться через греческую границу, и поставить мины на выходе из греческих бухт, но для защиты от кого? Уж точно не от немцев. Я бы запретил такие действия, так как они могут быть направлены только против французов и нас. Кроме того, я бы захватил Салоники и, может быть, Пирей, а также участок Корфу, чтобы уничтожить проведенный там беспроволочный телеграф, с помощью которого немецким подлодкам сообщают координаты наших кораблей.