– Значит, так, – буркнула я, все еще пребывая под впечатлением от пережитого.

Слишком все было реалистично, словно я все это время провела в тех казематах. Казалось, еще минуту и начну чувствовать холод каменных стен и сырость камеры, запах прелой соломы. Если бы пришлось просмотреть больший фрагмент ее жизни… Бррр… О таких перспективах как-то даже думать не хочется. Радует, что за сожжением наблюдать не пришлось. Боюсь, моя психика такого не перенесла бы.

Минуты убегали словно вода сквозь пальцы, а мы сидели молча, переваривая полученные знания. И не знаю, о чем думала Эля, а я… Я вспоминала наши с Лерни встречи, посиделки в библиотеках, одна из которых назначена буквально на завтра, перед мысленным взором мелькали торговые ряды столичного рынка и кольцо-печатка, купленное мною в подарок товарищу на день рождения. Он сказал, что точно такое же ему когда-то подарил отец. Теперь у меня имелись сомнения в том, что таких колец много. Слишком оно оказалось древним; немудрено, что сейчас на нем сложно разобрать изображенный вензель, стерся за пару тысячелетий. Интересно, а Лерни знает, что это за вещица?

Перед мысленным взором вставало смеющееся лицо друга, ямочки на щеках, делающие его хищное лицо совсем мальчишеским, и глаза, меняющие цвет в зависимости от настроения. Сердце сжала тоска. После похода в храм, на его день рождения, он несколько отстранился: вроде бы вел непринужденные беседы; порою, как и прежде, приобнимал за плечи и однажды даже чмокнул в лоб; вот только в глаза больше не смотрел, отводя взгляд под любым предлогом. Неужели посещение святого места заставило его устыдиться и теперь он чувствовал вину?

Все внутри разрывалось от противоречий. С одной стороны, я искренне радовалась, что не успела поведать товарищу все свои тайны. С другой, не желала верить в то, что он может стоять за происходящими из поколения в поколение бедами семей Дениуса и Диверона. Ведь если это так, то выходит именно он стал причиной смерти моих родителей и всех последовавших за этим проблем в наших с сестрой судьбах. И появился Лерни в наших жизнях ровнехонько в тот загадочный момент – пришедшийся на празднование восшествия Двуликого, Элиной свадьбы и моего дня рождения. Случайность или наши с подругой сны предупреждали именно об этом?

– Что думаешь? – нарушила затянувшееся молчание Эля.

Вот и что ей сказать? Про Лерни? Почему-то я оказалась к этому не готова. Но и умалчивать, при наличии всезнайки «Алисы», тоже нет смысла.

– Старуха, по-моему, слишком древняя, чтобы передать какое-либо проклятие своим потомкам, – так и не дождавшись от меня ответа, произнесла подруга.

– Угу, – буркнула я и вдруг вспомнила еще кое-что: – Тебе не показалось странным ее поведение в самом конце?

Хотелось оттянуть разговор о кольце, казалось меня вот-вот осенит, и я что-то пойму, просто требуется немного времени.

– Нет, а что? – уточнила Эля.

– Давай посмотрим еще раз на ее уход, – бросив взгляд на «Алису», предложила я.

И вновь комнату затянуло в полумрак. Фрагмент отобразился полностью с момента приветствия.

– Обрати внимание на ее осанку, – прокомментировала я и, переждав время переодевания и странного контакта лоб ко лбу, после чего вновь привлекла внимание подруги: – Смотри как она распрямилась! И голова гордо вздернута! – воскликнула, убедившись, что все эти перемены мне не показались, они действительно были.

– Думаешь, это не случайно подосланная облегчить страдания травница, а какая-то сообщница? – как только изображение исчезло, сделала свои выводы подруга. – Она не старая и могла еще родить? «Алиса», покажи-ка кровных потомков этой женщины!

Ничего не произошло.

– Значит, у нее вообще не было детей, – тут же потеряла к ней интерес Эля.

Может подруга и права, но мне казалось что все не так просто. Не давало покоя странное поведение узницы, этот непонятный жест с прикосновением лбами. Словно женщины безмолвно общались или еще что-то делали. Хотела предложить еще что-нибудь глянуть, но дверь в комнату распахнулась и на пороге появился Диверон.

– Дорогая, прости, знаю, ты это не очень любишь, но Дениус настаивает на нашем участии в охоте, – поприветствовав меня коротким кивком, обратился герцог к своей супруге.

– Хорошо, но чур я на метле! – лукаво сверкнув глазами, вмиг согласилась она. – Мы вряд ли успеем вернуться до конца каникул, – обернувшись ко мне, произнесла она. – Буду ждать тебя в первые выходные после начала занятий.

На том мы и распрощались, и я, обремененная неподъемным грузом новообретенных знаний, побрела куда глаза глядят.

Возвращаться к себе в комнату не хотелось. Да, где-то на задворках сознания не давало покоя волнение за сестру, но что ей может грозить в защищенном дворце? Рыжик? Учитывая содеянное мною вчера, ему в ближайшее время явно не до Леры.

Я сама не заметила, как оказалась возле выхода на улицу. Дверь распахнулась, впуская в помещение морозный воздух.

– Тинка! – меня закружил бурный ураган по имени Лера. – Как ты вовремя! Не хотелось возвращаться, – тараторила сестра, поспешно снимая с себя шубку и набрасывая ту мне на плечи. – Занесешь? – захлопала ресничками она и, не дожидаясь ответа, чмокнула меня в нос и умчалась следом за стайкой незнакомых мне весело хохочущих девиц.

Ну вот, а я-то волновалась! Еще укоряла себя за то, что бросила сестру одну. Лера же не растерялась, даже подружками успела обзавестись. И шубка пришлась как нельзя кстати.

Закутавшись поплотнее, вышла на улицу. Денек выдался погожий. Ни малейшего ветерка, солнышко светило, основательно утоптанный снег похрустывал под ногами. Я неспешно шла по дорожке, глядя то в пронзительно голубое небо без малейшего намека на облака, то под ноги. Как-то само собой оказалась на месте ночных гулянок за конюшней. Сейчас здесь ничто не напоминало о минувшем празднестве. Не было даже намека на кострища, помост, на котором восседали музыканты, и столы бесследно исчезли. Остались лишь рукомойник, видимо всегда находившийся тут, и притулившаяся к стенке конюшни скамья, на которой мы с Лерни трапезничали перед танцами, а позднее товарищ водрузил на нее бесчувственное тело рыжего. Чудно, но даже следов на выметенном снегу не было.

Недолго думая, присела на скамью. В лучах солнца воспоминания о минувшей ночи сгладились, потерялась былая острота переживаний и страхов, словно все происходило не со мной.

Вскоре я погрузилась в размышления о том, что удалось узнать с помощью «Алисы». И внезапно пришло понимание: то кольцо действительно должно было приносить удачу. Ведьмина благодарность – редкое благо, сродни божественному благословению. А казненная королева именно благодарила своего заступника.

От таких мыслей сразу же полегчало на душе. Не верилось в то, что мой сероглазый друг – воплощение зла. Куда интереснее, кто та навещавшая узницу лекарка, и не передалось ли какое-то проклятие через кулон.