Джош: Понимаю.

Пэйси: Вот и отлично, а теперь отвали.

Откладываю телефон и делаю глубокий вдох.

Черт!

Я в одиночестве поужинал на террасе, потом заказал на завтра частный самолет в Ванкувер, а теперь несу посуду на кухню, где убирается Стефан. Винни не выходила из своей комнаты с тех пор, как оставила меня у бассейна, и я решил дать ей возможность побыть одной, потому что, кажется, именно это ей и нужно.

Как и мне. Нужно многое обдумать, взвесить последствия своих решений. Я не ожидал, что парни набросятся на меня с вопросами о голове и будущем. Не рассчитывал, что Джош заговорит со мной о Винни. Вечер выдался тяжелым, если не сказать больше.

Поворачиваюсь лицом к гостиной и замечаю, что Хорнсби и Тейтерс играют в шахматы, а Холмс и Поузи читают. Похоже, Холмс начал книгу, которую ему подарила Винни. Я бы обрадовался такому повороту, если бы не желание вырубить его хуком справа. Да и всех их… Меня так и тянет подраться. Понимаю, парни защищают меня, но они даже не представляют, каково мне от их благих намерений. Они не знают… черт, они понятия не имеют, насколько чертовски страшно мне сейчас. Я еще слишком молод, чтобы заканчивать с хоккеем, у меня в запасе куча времени.

Когда я прохожу мимо, парни все, как по указке, смотрят на меня.

Я могу проигнорировать их, но все же сообщаю:

– Я заказал самолет. Предлагаю оставить меня в покое, пока я сам не напишу вам.

– Не стоит злиться на нас, мы просто переживаем за тебя, – говорит Тейтерс.

– Я могу злиться на что хочу.

– Нет, если хочешь, чтобы я отвез тебя в аэропорт, – говорит Хорнсби, перемещая свою ладью на доске. Адресует мне милую улыбочку. – Увидимся утром, сладкий.

Не отвечаю, просто иду к комнате Винни и тихо стучу.

– Войдите, – кричит она.

Открываю дверь и быстро закрываю ее за собой, отгораживаясь от ребят. Я злюсь, но как только вижу Винни, гнев рассеивается.

Я прислоняюсь к двери и изучаю Винни, она сидит, скрестив ноги на своей кровати, в одной руке блокнот, в другой ручка. На ней пижама – шелковые шорты и майка, а светлые волосы заплетены в две французские косички. Чертовски очаровательное зрелище.

– Привет, как дела? – спрашиваю я.

Она улыбается, и на этот раз улыбка искренняя.

– Хорошо. Перечитывала старый мамин дневник, снова почувствовала связь с ней. Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, – честно отвечаю я. Еще одна причина, по которой я не хотел идти к доктору – мне лучше. Эта мигрень длилась не так долго, как другие, раньше я страдал целые сутки, а иногда и дольше. И я раздражен, что парни даже не обратили на это внимание, а просто начали бросаться угрозами.

– Отлично. – Она кладет блокнот и ручку на тумбочку и хлопает по кровати, приглашая меня присоединиться. Винни выглядит такой счастливой, что кажется, сообщив о своем отъезде, я лишу ее хорошего настроения.

Понимая, что надо рассказать ей о своих планах, нельзя просто уйти и надеяться на случай, я присаживаюсь на ее кровать.

– Хотел кое-что обсудить с тобой.

Она хмурится.

– Что такое?

Я чешу затылок.

– Завтра я должен лететь в Ванкувер.

– Ого, зачем?

– Парни переживают из-за моей мигрени. Они сообщили о приступе врачу команды, он сказал, надо пройти несколько тестов. Я не хотел ехать, но Холмс пригрозил, что расскажет тренеру, так что… Пришлось заказать частный самолет, не планирую задерживаться там надолго, но уехать придется.

Винни сжимает мою ладонь.

– Пэйси, думаю, ты принял правильное решение. Поверь, травма головы – это не шутки. Моя мама долгое время не обращалась к доктору, и я всегда гадала, а как бы все сложилось, если бы она начала раньше заниматься своим здоровьем. Смогли бы они помочь ей, если бы она пришла к ним раньше.

– Да, парни настроены категорично, хотя я не в восторге. Этот приступ был не таким сильным, как некоторые другие.

– Они переживают за тебя, так что не злись на них.

– Я беспокоюсь о тебе, твоих дальнейших планах, – честно признаюсь я.

– Ну, я все обдумала, и хотя мне понравилось здесь, после разговора с дядей Эрджеем мне здесь делать нечего. Не волнуйся, я не собиралась сбегать, не предупредив, но думаю, после того как увижусь с ним, вернусь в Сиэтл.

– Что? – спрашиваю я, мной овладевает паника. – А как же желание найти себя, почувствовать связь с мамой, понять, куда двигаться дальше?

– Хотя идея не лишена смысла… – Винни не смотрит мне в глаза. – Я не чувствую ее здесь.

– Так ты возвращаешься в Сиэтл? Ты же говорила, что решила устроить себе приключение, а вряд ли неделю вне дома можно назвать приключением.

– Эй, – она убирает руку, – разве можно определять временные рамки для приключений?

– Можно, если ты меняешь сроки. Если это из-за моего отъезда, то я очень быстро вернусь.

– Я приняла это решение еще до того, как узнала, что ты уезжаешь, – отвечает она.

– Не понимаю. – Я отвожу взгляд. – Что изменилось за это время?

Винни отвечает не сразу. Я слышу, как вибрирует ее лежащий на покрывале телефон, и когда смотрю на него, она переворачивает экран.

– Честно? – спрашивает она.

– Да, честно.

Она откидывается на спину кровати и скрещивает ноги, но затем подтягивает их к груди. Оставляет между нами достаточно пространства, чтобы я понял, к чему все идет.

– Я буду говорить искренне, потому что так поступают взрослые, но чтобы ты знал, для меня это непросто, обычно я так не делаю.

– Хорошо… – Почему я так сильно нервничаю? Винни прочищает горло и поднимает подбородок. – Приехав сюда, я столкнулась с целым шквалом эмоций. Я очень благодарна за то, что наткнулась на ваш дом, и за дружбу, которую обрела здесь, за наш с тобой опыт. Я беспокоюсь о своем будущем, о том, что буду делать и как мне оправиться от опустошения, вызванного потерей мамы. Твоя травма напомнила о страхах, с которыми я ежедневно сталкивалась из-за ее опухоли мозга, что подводит меня к логичному выводу – я просто в ужасе.

– Из-за моей мигрени? – непонимающе уточняю я.

– Частично, но что более важно, – она отводит взгляд, – я напугана тем, что так быстро привязываюсь к человеку, которого встретила совсем недавно.

Она говорит обо мне? Я хочу ответить, но Винни поднимает руку, останавливая меня.

– Пэйси, ты мне нравишься, очень нравишься, и я боюсь своих чувств, потому что никогда не